Андрей Безукладников

Что же в них смешного? Ты разве не знавал поэтов-кочегаров или живописцев-сторожей?

Я не склонен искать "особую кочегарскую духовность" - во-первых, и не склонен возводить аутсайдерство в добродетель. Как и признавать его каким-то злом.

Заголовок поста предполагает, что экономическая необходимость является проблемой для одухотворенного человека, ну то есть, отвлекает его от главного. Для всех остальных, экономическая необходимость проблемой не является, а принимается как данность.

ну ничего себе! то есть человек, для которого экономическая необходимость - данность, не одухотворен?
вообще-то в рамках цивилизации экономическая необходимость - данность для всех, иначе - обратно в пещеру, а не к высотам духа :)
извиняюсь, если звучит резковато, но если подумать, то само понятие "одухотворенность" - такая же цивилизационная абстракция, как и "экономика".

вот об это и сетует Мамлеев) Зачем же сразу в пещеры?. Для тех, чьим препятствием на пути к одухотворенности стала экономическая необходимость есть еще пока монастыри. Если подумать, то да, абстракция, но вполне конкретная, так же как и экономика.

в этой связи вспомнился термин "монастырское хозяйство" или "monastic economy" по-буржуйски ;)

ОБЫЧНЫЙ МОНАСТЫРСКИЙ ДЕНЬ

В тот час, когда солнце садится, монахи удаляются в свои кельи, где немного отдыхают, после чего начинают чтения и молитвы.

При себе монахи всегда имеют четки –длинную шерстяную нить со многими узелками. Узелок за узелком повторяют они несчетное количество раз важнейшие молитвы всех православных аскетов: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя...». Ночную молитву или канон монахи читают каждую ночь и каждую ночь они просят у Господа Бога помощи в борьбе с человеческими страстями и желаниями в поисках очищения.

Старые монахи называют ночную молитву «ареной», поскольку, как они говорят, каждую ночь в их маленьких и просто убранных комнатках молитвой ведутся сражения с темными силами. И чем ближе монах приближается к Господу Богу и добродетели, тем сильнее атака со стороны темных сил.

Монахи, повторяя несчетное количество раз одну и ту же молитву, выходят на некий метафизический уровень, где молитва повторяется с каждым дыханием. Каждый вдох - одна просьба. Так, все их существование становится одной сплошной молитвой сердца, с которой идут ко спасению и любви Господа Бога.

Примерно в два часа ночи (по светскому времени), один из монахов обходит монастырь и совершает обряд борьбы с темными силами, постукивая деревянным молоточком по таланту – деревянной доске, которую держит в руке.

Несколько позже ритмичные удары в треугольник-симандро, большую тяжелую доску, висящую отдельно на какой-либо стене, оповещают монахов о начале литургии.

Эти медленные удары приглашают монахов в центральный храм Монастыря, который называется всеобщим, и где начинается общая ночная молитва.

В тускло освещенном уголке, один из монахов-чтецов читает шепотом последование полуночи (ночную службу). Атмосфера невероятно впечатляющая: в приглушенном свете двух-трех лампад, освещающих древние настенные фрески (иконы), беззвучно появляются одетые в черное фигуры монахов, читающих молитвы.

После полуночной службы, священник открывает Царские Врата и накладывает «Благословение» на главный храм, где будут петь заутреннюю, Часы и в завершении Божественную литургию.

Монахи и паломники, опираясь на твердую церковную скамью, в сосредоточенно внимают мелодичным песнопениям монастырского хора, участники которого, разделенные на две половины поют, приклонив головы.

В теплом свете лампад, среди умиротворяющей атмосферы, которую создают пары афонского ладана, священник оглашает кающихся, угощает присутствующих просфорой и в завершении литургии раздает запивку в маленьких серебряных плошках.

Сразу по завершении Божественной литургии, обычно около 6 утра (по светскому времени) следует трапеза, то есть первый прием пищи в этот день. Трапезничают в специальном месте – трапезной, которая находится рядом с храмом. Трапезная украшена чудными фресками, в ней монахи сидят за большим столом, отдельно от паломников, с игуменом и иеромонахами (то есть монахами, которые являются священниками), сидящих во главе стола.

Монахи едят тихо, слушая чтеца – монаха, который обычно читает житие Святого, чей день отмечается сегодня.

Монахи едят мало, поскольку еда для них второстепенна и, конечно, никогда не едят ради удовольствия. Когда трапеза закончена, монахи удаляются на некоторое время, после чего идут на ежедневные их послушания, то есть на работы. На послушания идут все монахи, в том числе и игумен, поскольку общая работа является основополагающей в каждом общежительном монастыре.

Естественно, молодые монахи выполняют более тяжелые работы, тогда как монахи постарше заняты работой полегче. Около 3.30 пополудни талант приглашает монахов на вечернюю литургию, по окончании которой следует ужин в трапезной.

После ужина следуют вечерние песнопения, а когда садится солнце и тяжелые двери монастыря закрываются, монахи удаляются в свои кельи для того, чтобы предаться молитве. Сон занимает в монастырской жизни ровно такое же место, как и прием пищи: монахи спят столько, сколько нужно, чтобы не умереть и не утратить здравый рассудок. Однако потребность в сне, как и другие основные желания человека, для афонского монаха - лишь искушения и страсти, которые он старается победить своей молитвой во имя Господа Бога.

"— Все вы обломки. Унд осколки. Ни жён, ни деток...

...

- Такой дураки, что я смеюсь на вас. Хе! — Он захохотал.— Когда я в эту дверь входил, я был бродяга, как все вы. Разве можно поверить?

— Можно! Можно! — закричали бродяги.— Аминь! Спаси меня, боже! Никогда в рот вина не возьму!"

(Роберт-Мао Стоун "В Зеркалах")