Коллекция фотографий Леонарда Бернстайна, сделанных некоторыми из известнейших фотографов 20 века, запечатлевших Маэстро классической музыки, как на сцене, так и вне её.
Словно боксёр перед выходом на ринг, Леонард Бернстайн появляется с обнаженным торсом, с полотенцем на плечах. Вместе с женой, Фелицией Монтеалегре, они дердат рубашку, взгляд дирижера направлен на женщину. Ему удобнее быть в таком виде, или они чинят что-то в рубашке? Осталось совсем мало времени, скоро Леонард Бернстайн должен выйти на сцену Карнеги Холла как новый музыкальный руководитель Нью-Йоркского Филармонического Оркестра на вечер открытия сезона 1958-59 годов.
Эта фотография Гордона Паркса входит в новую книгу, «Леонард Бернстайн 100: Мастера Фотографируют Маэстро» (“Leonard Bernstein 100: The Masters Photograph the Maestro”, коллекция из 100 фотографий композитора, дирижера, преподавателя и вообще, пожалуй, самого успешного персонажа в Американской академической музыке. Книга, опубликованная к 100-летию Бернстайна, которое отмечается в этом году, была создана его дочерью Джейми и музыкальным фотографом Стивом Шерманом. Книга включает много ранее не публиковавшихся фотографий музыканта, сделанных известными мастерами со всего мира, от Ирвина Пенна (Irving Penn) до Уильяма Юджина Смита (W.Eugene Smith), Ричарда Аведона (Richard Avedon) и Анри Картье-Брессона (Henri Cartier-Bresson). В конце концов, мастер узнает мастера.
Я много работал в Библиотеке Конгресса и стал обнаруживать – одну за другой – фотографии Бернстайна, сделанные моими кумирами», рассказывает мистер Шерман. «Когда я был ребёнком и приходил новый выпуск «Лайф» (Life) или «Лук» (Look), я хватал журнал, утаскивал к себе в комнату, закрывал дверь и рассматривал фотографии часами».
Книга состоит из двух основных частей. Первая и большая – это фотографии Леонарда Бернстайна, некоторые из которых сделаны самим мистером Шерманом. Вторая часть – архивная, в неё входят музыкальные партитуры, письма и записки. Есть и несколько текстов. Первый из них – хронологический, второй – эмоциональный, а третий отчасти связан с историей фотографии.
Один из самых больших сюрпризов книги – фотографии Стенли Кубрика. Прежде, чем заняться изменением истории кинематографа, 17-летний парень из Бронкса работал фотографом для журнала «Лук». «Забавно, что до недавнего времени мы не знали о существовании этих фотографий», – сказала Джейми Бернстайн.
Один из этих снимков, датированный Декабрём 1949 года, изображает мистера Бернстайна во время оживлённого разговора, в облаке табачного дыма. Рядом с ним – Бетти Комден (Betty Comden) из дуэта писателей-сценаристов Комден и Грин, создавшего либретто многих известнейших бродвейских мьюзиклов.
Большая часть фотографий в книге сделана вне сцены. Одна из них, 1970 года, сделанная Милтоном Грином, известным больше всего по съёмкам Мэрилин Монро, показывает семью Бернстайна забравшейся на ветви медного бука в Фэрфилде, Коннектикут. Мистер Грин, сосед и друг семьи, снимал семейную Рождественскую открытку. У основания ствола бука виден тёмный след-шрам. Несколькими годами раньше, семья Кеннеди приехала к Бернстайнам на уикенд. Под конец этого уикенда, их ребёнок, только начавший ходить, ухитрился сбежать от охраны, забрался на подъездную дорогу, залез в машину и снял её с тормозов. Он ухитрился выбраться из машины перед тем, как она врезалась в дерево.
«Для меня, в этой фотографии нет ничего от истории Жаклин, – говорит мистер Шерман. – Она просто о том, как рассадить целую семью по ветвям дерева». (Жаклин – Жаклин Кеннеди-Онассис, история её следующего замужества и прочего. – АК)
Ещё одна фотография из 1970 год сделана Стефеном Салмиери (Stephen Salmieri). На ней мистер Бернстайн с супругой позируют с Дональдом Ли Коксом, фельдмаршалом «Чёрных Пантер», на благотворительном вечере, организованном для сбора средств в поддержку этой организации г-жой Монтеалегре. Согласно книге Джейми Бернстайн, «Дочка знаменитого отца: Воспоминания взрослеющей Бернстайн» (“Famous Father Girl: A Memoir of Growing Up Bernstein”), Фелиция Монтеалегре организовала этот вечер независимо от мужа. Леонард Бернстайн, ставший потом из-за этого вечера объектом внимания ФБР, приехал к середине собрания в дом, полный гостей. Этим же летом, «NewYork magazine» сделал специальный выпуск, посвящённый «Этим шикарным радикальным вечеринкам», материал в 20 000 слов, написанный Томасом Вулфом, которого не было среди приглашенных. На просьбу прокомментировать этот материал, министр «Чёрных Пантер» назвал его автора «наглым и лживым расистским псом». (В организации «Чёрных Пантер» были скопированные с государственных руководящие должности. – АК).
Эти фотографии отражают самые разные чувства. На некоторых из них мистер Бернстайн выглядит уставшим и сдержанным. В то же время на других он в творческом экстазе, брызжущий идеями, или излучающий счастье в общении с любимыми людьми. На одной фотографии Аарон Коплэнд обнимает его с улыбкой, которая кажется самой широкой в мире. На другом фото он, обняв за плечи молодого музыканта, сумрачен и печален.
«Его отношение к жизни состояло в том, что ему было интересно всё, – сказала Джейми Бернстайн. – И как только он находил что-то интересное, он должен был немедленно поделиться этим со всеми».
Мистер Шерман включил в книгу несколько своих работ, на которых маэстро запечатлён дирижирующим. Когда мистер Бернстайн дирижировал, он был словно сосуд, передающий в окружающий мир сигналы из какого-то волшебного места.
На самом деле, большинство людей могут на слух определить, когда оркестром дирижирует Леонард Бернстайн – достаточно просто сравнить его исполнение известных произведений с версией, например, сэра Саймона Рэттла. Его отличие было в том, что остаётся между нотами. И он заполнял эти паузы с таким достоинством, жесты его были полны такой страстью, что иногда он мог потерять дирижерский жезл.
«Л.Б. действительно выражал музыку всем своим телом»,– пишет его дочь. – Людям казалось. Что он танцует за пультом. Публике – и критикам – казалось, что он делает это нарочито, для эффекта, и его часто за это критиковали. Но если вы спросите любого музыканта, которому приходилось работать с ним, вам скажут, что каждый его жест был точным и ясным сообщением для оркестра. Было счастливым случаем, когда наблюдение за ним помогало зрителям также лучше понять музыку».
Перевод с английского Александдра Курловича
