Легенда гласит, что последнее слово Джулии Маргарет Кэмерон, лежавшей на смертном одре на чайной плантации в Шри-Ланка (затем Цейлон) в 1879 году, было «красота». Её понимание красоты было классическим и связанным с идеалами прерафаэлитов, характерными для её эпохи: «благочестивая, чистая и белая» — длинные волнистые волосы, цветочные короны и прозрачные платья. Она стала мастером, сохраняющим этот взгляд, с помощью раздвижной камеры, которую она получила в подарок на 48-летие, освоив её вместе с мокро-коллоидным процессом, при котором стеклянная пластинка покрывается слоем жидкой эмульсии и экспонируется, и альбуминовой печатью — покрытием бумаги яичным белком, чтобы получить эффект глянца и повышенной резкости.
Большая коллекция винтажных отпечатков работ Кэмерон показывается вместе с фотографиями таинственной американской художницы Франчески Вудман в Национальной портретной галерее, в экспозиции «Мечтательные портреты» (Portraits to Dream In). Вудман, работая с 1970-х, демонстрирует пристрастие к сходному виду красоты, более эротичной, хотя всё же скромной, — и она, и Кэмерон, вероятно, унаследовали такое видение мира от своих культурных артистических семей и привилегированного воспитания. В своих автопортретах, сделанных, когда Вудман была ещё тинейджером, (самая ранняя из выставленных фотографий была сделана ею в возрасте 13 лет), показывает тело, всё ещё работающее в пространстве. Время проявляется в деталях — та же пара чёрных ботинок Mary Jane присутствует в нескольких картинках; Вудман, как и Кэмерон, начала использовать своё тело в работе, не достигнув 15 лет. Ни одна из них не достигла широкого признания при жизни — но их наследие пережило создательниц и стало феноменально влиятельным.
Хотя Вудман работала на сто лет позже, чем Кэмерон, и на другом континенте, параллели между ними впечатляют. В первую очередь, у них общие визуальные особенности — на выставке показаны, например, фотографии, на которых в качестве реквизита используются зонтики. Также они выдают склонность к ролевой постановке и мощной динамике: в театральном портрете Кэмерон воссоздаёт сцену их «Королевских идиллий» (Idylls of the King) её друга Лорда Альфреда Теннисона, использовав подругу и её мужа в ролях Мерлина и Вивиан в момент, когда волшебник подчиняется врагу Камелота, — ядовитая сатира на слабость и тщеславие мужчин перед женской молодостью и красотой.
Рядом показана серия игривых фотографий Вудман, сделанных с Чарльзом Моччио, моделью из Род-Айлендской школы дизайна, студенткой которой Вудман была в конце 1970-х. Вудман то входит в кадр, то выходит из него, одетая или обнаженная. Моччио смеётся и принимает различные покорные позы — пока наконец он не оказывается упавшим в углу, сжимая в руках лист стекла, прижимающийся к его дородному телу. Здесь их игра внезапно приходит в темноту. Надпись карандашом Вудман: «У Чарли сердечный приступ. Надеюсь, у него всё будет хорошо». Это звучит как предупреждение и мрачное размышление.
Как Кэмерон, так и Вудман тянет к драме, — особенно к гиперболе классических, мифологических и библейских представлений о женственности. Отдельная секция выставки сводит вместе работы из серии Вудман «Ангелы», снятой в Риме в 1977 году, где художница подпрыгивает в воздух перед парой развевающихся белых простыней, висящих в окне промышленного склада, чтобы создать эффект городского серафима рядом с щекастыми херувимами Кэмерон — сладкими портретами порой агрессивных викторианских детей, снятыми в 1870-х.
Кэмерон гордилась своими техническими достижениями — она отражала в названиях свой успех или свою любимую работу. Среди впечатляющих и более экспериментальных работ экспозиции Вудман, коллекция ей «Кариатид» — огромных диазотипных отпечатках, на которых она представляет себя и своих подруг в виде статуй, найденных в древнегреческих храмах. Пурпурные и заполняющие пространство, они создают ощущение мощной женской энергии, по контрасту с работами Вудман — обычными небольшими, в основном квадратными желатин серебряными отпечатками.
Следующая тематическая секция отражает условия работы обеих художниц: Кэмерон переехала из портретной студии в музее Виктории и Альберта, и делала большую часть дальнейших работ в очищенном курятнике в Фрешуотере, на острове Уайт. (Если вас волнует судьба птиц, Кэмерон писала: «Кур освободили, я верю и надеюсь, что не съели»).
Вудман известна своими зловещими индустриальными интерьерами, которые она создавала для множества своих автопортретов – голые деревянные полы и огромные окна. Вы не можете сейчас, глядя на них, не вспоминать её самоубийство в 1981 году, в возрасте 22 лет. Но есть и работы, снятые на открытом воздухе, в поисках связи с природой. Две фотографии, снятые в Антелле, в Тоскане, в 1978 году, пугают — руины здания пробивают дыры в небе. На другой фотографии её тело кажется придавленным непонятной массой, которая, кажется, падает сверху. Они напоминают сделанные в то же время Грасьеллой Итурбиде сверхъестественные фотографии Мексики. Это проблески того, чем могла бы стать Вудман.
Это также некоторая передышка от натиска красоты, которая на этой выставке становится настойчивой и даже навязчивой. Сами по себе отпечатки ошеломляют, но стремление каждой из художниц переосмыслить то, что сейчас кажется устаревшим представлением об идеальной женской красоте, утомляет. Ни одна из них не отражала мир своего времени, — эти портреты — персональные создания, нечёткие изображения женской красоты, какой они её видели и переживали.
Дымчатые, туманные кадры с химерическими женщинами — выставка начинает погружать вас в лёгкую задумчивость, которую она обещает. Затем это заканчивается в комнате, прямо названной «Мужчины», — в которой представлены некоторые наиболее известные портреты Кэмерон, и наименее известные — Вудман. Эта комната на удивление притягивает, давая возможность рассмотреть и показать публике фигуры мужчин — друзей, любовников и знакомых художниц.
Здесь они обе, кажется, также отрываются от традиций и стереотипов портретной живописи. Кэмерон и Вудман создают свой собственный язык. Портреты мужчин, наоборот, предполагают, что нас сдерживает то, как мы смотрим на женщин и что ищем в них.
Как говорит название — это портреты, приглашающие нас помечтать, потеряться, и возможно, найти что-то своё. Но, как ночные сны, эти образы быстро исчезли из моей памяти, как только я покинула галерею. У меня появилось лёгкое раздражение от того, что меня разбудили, и неприятное чувство, что меня сбили с ног.
Франческа Вудмен и Джулия Маргарет Кэмерон: Мечтательные портреты продолжается в Национальной Портретной галерее, в Лондоне, до 16 июня.
Оригинал на сайте The Guardian
Перевод с английского Александра Курловича
