А в десять лет была я старше - и намного. Мне открывали страшные секреты, и я жила без матери в лесу, была там пуща и была водица, водица-пуща, гуща и берлога, и в той водице лунным пламенем согреты русалки к мельничному плыли колесу, за ними пылью водяной вилась дорога, дощатый мост скрипел и гнулся от кареты, а в той карете - черти ели колбасу. И клала голову ко мне на подоконник траву жующая бессонная корова с рогами и со взором василиска, хвостом обмахивая звезды за окном, где было кладбище, и в нем - дитя-покойник, поскольку наше поколенье нездорово и с детства к смерти подходило слишком близко, и даже в детстве - много ближе, чем потом. А я была намного старше в десять лет, чем в шестьдесят, в сто шестьдесят, в шестьсот и дале, уже тогда я знала все, что здесь случится, и весь клубок преображений, превращений развернут был, мой предваряя след, росла там пуща и плыла водица, водица-пуща, рыба, зверь и птица, на тридцать коек - шестьдесят сандалий, и в дни довольно редких посещений ко мне из деревянного трамвая, с платочком яблок, с легкостью от Бога, выпрыгивала мать, совсем малютка, ее была я старше - и намного.