Михаил Малышев

– Насколько сегодня творческие люди раскрепощены в выборе тем, в том числе в изображении эротики?
– Наше поколение, вероятно, так и не изжило первоначальной мечтательности о будущей жизни среди нашей тоскливой реальности, которая одна только и есть – жизнь. Общий быт, жизнь на виду, беззастенчивая открытость – это один из признаков душевной честности и чистоты помыслов. И если ранее было немыслимо об этом даже «заикаться», и приходилось не слишком афишировать свою деятельность, то поиски в сохранении равновесия между общественной и индивидуальной морали позволяли высматривать моменты: какая из них служит другой. Советское искусство в силу исторических причин было ориентировано на политическую составляющую; и пренебрежение к сексуальной культуре в личной жизни трудящихся объясняло приоритетом духовных интересов, которое у художников присутствовало скорее в качестве душевной потребности тоски по идеалу, а в жизни они чаще наблюдали ее противоположность, чем и оправдывали свою принадлежность к «недостойному миру». Поэтому придавать значение их убеждениям я перестал с тех пор, как их художественный принцип возобладал над значением плотской любви – мало об этом заботились, предпочитая романтические вымыслы. Конечно, сам секс русской культуре был вообще не свойствен. Она могла знать страсть, но секс за ее пределами. И, кроме того, она иначе относится к словесным высказываниям: была более откровенна, чем западная литература. Атмосфера неприятия интимных отношений в искусстве до сих пор не приветствуется в нашей творческой среде, потому что, проникшись идеологией «высокого стиля», они пронесли ее в себе всю оставшуюся жизнь. Не мне их судить. Я жил иначе, сотни тысяч жителей жили иначе и помнят другую жизнь. От наших творцов уже давно веет дремучестью, на них лежит это несмываемое клеймо – «у нас секса нет». Что этим хотят сказать они, примерно понятно, а вот зачем хотели сказать? Как можно заниматься искусством, вынося за скобки нашу интимную часть человеческой жизни? То, что я не в силах понять, для меня неразумно. Возможно, у вышеупомянутых творцов есть все основания считать созданный ими духовный пейзаж достойной подражания. Но диспропорция между намерением и реальностью не вызывает сочувствия/соучастия. И хотя остаточные явления этого процесса еще сказываются, но мало для кого уже являются определяющими.
mimal.livejournal.com