«Настоящие новости — плохие новости». Мастера видеоискусства обратили пристальное внимание на мысли американского медиа-социолога Маршалла Маклюэна, — по крайней мере, такое впечатление создается от московских проектов Бьорна Мельхуса и Барбары Крюгер.
Оба художника — титаны современного искусства. Бьорн Мельхус — один из пионеров видео-арта, а послужной список Барбары Крюгер лучше вообще не упоминать всуе. Художники — представители разных континентов, различных творческих методов, способов мышления и формулирования мыслей, ну и соответственно, двух различных путей репрезентации. Общее здесь одно: оба проекта — и «Deadly Storms» Мельхуса, и «12» Крюгер работают с эстетикой теленовостей. Их сравнение напрашивается.
Для начала отмечаем, что «Deadly Storms» — это лишь часть большой выставки Мельхуса в галерее GMG. Интерес вызывает то, что это его мировая премьера (в отличие от многих других работ на выставке), то есть, одно из последних творений мастера. Работа «12» Крюгер эксклюзивностью похвастаться не может, но зато одна лишь эта инсталляция и является ее московской персональной выставкой.
Работа Мельхуса представляет собой девять плазменных экранов, на которых загримированный художник постоянно, словно диктор канала
Работа Барбары Крюгер эпичнее: зрителя окружают четыре большие проекции, их невозможно не досмотреть до конца. Тотальная видеоинсталляция с хорошо разработанным звуком, синхронизацией экранов, моментом полного вовлечения зрителя действует безотказно. Зайдя в зал, зритель оказывается в центре диалога персонажей (как некогда в работе группы Escape «Головокружение»). Вокруг зрителя говорящие головы, профессиональные актеры разыгрывают диалоги — от простейших бытовых сценок до профанных разговоров о современном искусстве. Вслушавшись в английскую речь и начав понимать, что же, собственно, происходит, зритель читает субтитры, бегущие строки, оглашающие мысли персонажей диалогов, и начинает понимать, что актеры говорят несколько неестественно, как дикторы новостей, а бегущие строки — это и есть сурдоперевод. Мать, сестра и сын за семейным ужином. Они не слушают друг друга, дочь мысленно просит оставить ее в покое, мать кричит на сына, а сын издевается над новой прической сестры. Люди, разговаривающие о современном искусстве, уверены в исключительности собственного вкуса, работы, успеха. Молодая пара, ссорясь, снова возвращается к исходному моменту до ссоры, не устранив ее причину, при этом девушка мысленно называет своего возлюбленного неудачником, а тот (мысленно же) просит ее скорее замолчать, а затем приказывает ей принести ему пива. Стремление к стандартам красоты, к успеху, к исключительности, к превосходству — вот основные темы и мыслей, и самих диалогов. Двенадцать персонажей говорят реплики, глядя ровно на зрителя, который стоит между экранами, а вовсе не общаются между собой. Возможность диалога исчерпана с самого начала, она подменяется декламацией, персонажи — дикторы новостей, а их приватные мысли, все их личное пространство буквально приравнивается к изменению валютного курса на «Евро-ньюс». Для тех, кому сложно понять англоязычную работу, устроена соседняя комната, исписанная текстами и мыслями персонажей. Хотя, безусловно, это сублимация — заходить туда стоит только после просмотра видео. «12» — это также работа над деконструкцией масс-медийных потоков. Но, конечно, следует «почувствовать разницу».
Искусство Бьорна Мельхуса изначально иронично, несерьезно, пародийно. По сути, всю свою творческую жизнь он работает именно в жанре пародии на современное телевидение, начиная от имитации
Что касается «Deadly Storms», то здесь критика масс-медийной власти по сравнению с Крюгер куда менее радикальна. Естественно, Мельхус призывает не верить, кричит об обществе спектакля, но в итоге не уходит дальше оболочки, дальше наивного развенчания второй великой иллюзии — телевидения. Он работает, прежде всего, с интерфейсом новостей, и лишь робко пытается захватить смысл послания страха, при помощи которого средства массовой информации легитимируют власть государства. Прокричав «А», он робко шепчет «Б», но, возможно, именно в этом и заключается его «партизанская миссия».
Крюгер идет значительно дальше. «12» — это жесткая, бескомпромиссная демонстрация кризиса приватного диалога современного человека, описываемая посредством сил, способствовавших этому кризису — посредством современных масс-медиа. В своей тотальной инсталляции она ставит зрителя в позицию постоянно информируемого. Зайдя в зал, он вынужден слушать, вынужден читать личные, не предназначенные для него послания. Его окружают четыре огромных говорящих головы, и каждая из них несет «дурную весть». Но если перед телевизором зритель готов это воспринимать, то в инсталляции происходит непрерывный акт насилия информацией, к чему зритель не готов. Депривация мыслей здесь выражена четко и верно, невозможность диалога между людьми показана буквально и ставит в тупик. Это картина апокалипсиса приватной коммуникации, спасения от которого нет, так как дома телевизор внушает ровно те мысли, которые высказывают двенадцать персонажей. И эта инсталляция и есть настоящая новость, потому что она — плохая новость. Конечно, стоит оговориться, что темы отчуждения человека в современном обществе и развенчание власти масс-медиа совершенно не нова, но, объединяя эти две темы в одной инсталляции, Крюгер создает очень тревожное предзнаменование, мастерски выявляя основные болевые точки коллективного бессознательного, пусть Маклюэн и писал об этом еще в 1964 году.
