ДЕПАРТАМЕНТ КУЛЬТУРЫ ГОРОДА МОСКВЫ
МУЛЬТИМЕДИА АРТ МУЗЕЙ, МОСКВА
ПРЕДСТАВЛЯЮТ ВЫСТАВКУ
Василий Улитин. Элегия
Куратор: Елена Мисаланди
При поддержке Норникель
Мультимедиа Арт Музей, Москва представляет выставку одного из самых ярких представителей русского пикториализма — Василия Улитина (1888—1976).
Пикториализм (от англ. pictorial — живописный) как течение возник в европейской и американской фотографии конца XIX — начала ХХ вв. Представители этой школы ставили своей целью максимальное приближение фотографического отпечатка к живописному полотну, для чего фотографы использовали мягкорисующие объективы, например, монокль, фильтры, практиковали различные типы так называемой благородной печати — бромойль, гуммиарабик и другие.
В России пикториальная фотография появилась чуть позднее, и работы ее мастеров: Алексея Мазурина, Николая Петрова, Сергея Лобовикова — сразу получили международное признание. Исчезнувший с мировой художественной арены к середине 1910-х годов пикториализм продолжал жить в русской фотографии и после Октябрьской революции 1917 года.
Его представители — Юрий Еремин, Александр Гринберг, Николай Андреев, Николай Свищов-Паола, Василий Улитин, не вписавшиеся в новые общественно-политические условия, в своем творчестве оказывали, цитируя Ольгу Свиблову, «тихое сопротивление» наступившему миру, пытались сохранить художественную традицию, в рамках которой они достигли успеха и признания. В таких разных, таких непохожих художниках советская власть видела угрозу идеологическим основам государства. Фотографов, снимавших пейзажи, обнаженную натуру, деревенский быт, портреты, обвиняли в любовании «остатками дореволюционной культуры дворянских усадеб и архитектуры старой Москвы», и во второй половине 1930-х русская пикториальная школа была разгромлена.
В выставку «Василий Улитин. Элегия» вошли 90 контрольных отпечатков в авторской печати. Это съемка, уложившаяся в одно десятилетие — с начала 1920-х по 1930-й год. «Крохотки» вряд ли предназначались для экспонирования, скорее, были рабочим материалом фотографа. Но даже эти черновые наброски Улитин печатал с таким же тщанием и виртуозным мастерством, что и свои большие работы, выставлявшиеся на международных салонах. Круг тем — традиционный для художника-пикториалиста: пейзажи, смена времен года, крестьянские работы, никаких примет «нового» времени, только в одной работе на дальнем плане — ниточка поезда. Все потрясения ХХ века — войны и революции — оказались за кадром. Улитин, как и его соратники-пикториалисты, отстаивал право на следование своей эстетике, своей картине мира.
Василий Улитин родился в Серпухове в семье книготорговца; с детства занимался живописью, сначала у местного художника Ващенко, затем в студии Н. Григорьева. В 1905 году окончил Московское коммерческое училище, в 1907 — химико-техническое училище в Костроме по специальности колорист, в 1909 — Пражский институт графических искусств. Тогда же Улитин поступил в московскую цинкографию И. Сытина, через два года перешел в знаменитое фотоателье Константина Фишера.
В 1915 году Василий Улитин стал соучредителем (вместе с известными фотографами Г. Труновым, Н. Свищевым- Паолой) Первого Всероссийского общества фотографов-профессионалов. С 1918 года преподавал в Петроградском фотоинституте; с 1919 года был фотографом Высшей автобронетанковой школы.
1920-е годы — самое плодотворное время для Улитина-фотографа: он много снимает, ездит с мастерами пикториальной школы (Ю. Ереминым, П. Клепиковым, А. Гринбергом) в экспедиции в Крым, на русский Север; его работы участвуют в международных выставках, где отмечены наградами — профессионалы и зрители высоко ценили безупречное мастерство художника, его свободное владение разными техниками фотопечати. Он принимает участие в работе Московского отделения Русского фотографического общества, работает в редколлегии журнала «Фотограф», много пишет для этого издания.
В 1931 году его приглашают преподавателем в Московский полиграфический институт, он читает курсы «Цинкография» и «Основы фотокомпозиции».
В 1942 году Василий Улитин был обвинен в клевете на советскую власть, осужден на десять лет лагерей, которые были заменены впоследствии пятнадцатилетней ссылкой в Балахну Горьковской области. В Москву он вернулся в середине 1950-х.
