Все творческие соревнования, даже длиной в марафон, проходят обидно быстро. Стартовую отмашку петербургскому Фотомарафону дали 1 декабря «Известия»: «Ежегодный питерский „Фотомарафон“ — это десятки выставок в разных музеях и галереях. Не всегда качество успевает за количеством, но энтузиазма и участников хоть отбавляй. Они заразили им сотрудников литературных и мемориальных музеев, которые в обычной практике не выставляют фотографию. Молодая необкатанная фотография будет целый месяц показываться на Пушкинской, 10. Там расположена галерея „Фотоимидж“, которая в этом году и, по всей видимости, в дальнейшем будет организатором шоу фотохудожников. Кроме взрослых людей, свои работы на „марафоне“ покажут юные дарования — в Аничковом дворце и доме творчества юных Петроградского района. Архивные снимки ленинградских рок-музыкантов представит галерея „Валенсия“.» И вот уже финиш — и Фотомарафона, и года, и столетия, и миллениум уже готовы принять старт своего марафона. Но начнем наш беглый обзор с начала.

На Пушкинскую, 10, где в музее нонконформистского искусства 2 декабря должен был «официально» открыться Фотомарафон, я шел, думая, что в конце 80-х годов понятия «официальный» и «нонконформизм» были «две вещи несовместные». В те времена я часто приходил в раздолбанные квартиры расселенного дома к художникам-неформалам для фотографирования их картин — статьи с репродукциями были первыми «свободными» публикациями о них в одном из первых «свободных» культурологических журналов перестроечной поры «Искусство Ленинграда» Помню, в одной из таких брошенных квартир меня встречал Вадим Воинов, ругаясь, что крысы опять сожрали что-то из того бытового мусора, из которого он создавал свои поразительные функцио-коллажи.

Прошло немногим более десяти лет и вектор жизни стал прямо противоположным. «Нонконформизм» получил статус музейного экспоната, и войти в цитадель андеграунда можно сегодня лишь с противоположной стороны.

«Официальное» открытие фотомарафона прошло достаточно скромно: «официальные» лица ленточек не перерезали и речи были короткими, а масс-медиа были представлены парочкой видеокамер и корреспондентом «Невского времени». Затем большинство отправилось в новое выставочное помещение в музейном флигеле, которому было доверено представить выставку «Межсезонье», одно из основных мероприятий Фотомарафона.

Мария Снегиревская, Елена Агафонова-Бахарева

Больше выставок, хороших и разных

Выражаясь языком старинных романов, «смешанные чувства теснились в груди моей в тот день». Проходя по тесноватым комнатам некогда жилого дома, ставшего волею судеб музеем, я и радовался, и недоумевал, и раз-другой был возмущен даже. Фотомарафон как объединяющее и мобилизующее мероприятие и нужен, и полезен для всех питерских фотографов, включая и тех, кто сегодня еще не вовлечен в орбиту марафона. Чем больше ручьев будет сливаться в один поток питерской фотографии, тем он будет плодотворнее и полноводнее — мы должны быть благодарны организаторам Фотомарафона, проделавшим гигантскую, без сомнения, но невидимую работу по его подготовке и проведению.

Не ошибусь, если скажу, что в последние три-четыре года развитие петербургской фотографической жизни идет по восходящей : одна за другой следуют большие и маленькие фотовыставки; способная молодежь «рвется в бой», открываются, что очень отрадно, новые галереи и галерейки. Мы видим, что в последнее время традиционная выставка-конкурс Союза журналистов и Фотомарафон стали основными событиями, собирающими на выставочных стендах работы десятков фотомастеров и новобранцев. Кстати, быть может, имеет смысл развести эти два мероприятия во времени, устраивая Фотомарафон весной, и вот по каким соображениям: он является созвездием выставок, на которых «дает бал» творческая черно-белая фотография. Между тем, зима — время, когда, не торопясь, можно корпеть в фотолаборатории под красным фонарем, и к весне «урожай» выставочных работ должен быть более весом, чем сразу же после летне-осенних съемок «взахлеб». Устранив элемент ненужной спешки, мы получим лучший результат. Во-вторых, это дало бы возможность фотографам без излишнего напряжения участвовать в обоих мероприятиях, что пошло бы на пользу и конкурсу СЖ и Фотомарафону.

Все «меж»

На мой взгляд, «Межсезонье» — выставка, которая образцово-показательно продемонстрировала, что известный лозунг: «Анархия — мать. порядка», абсолютно неприемлем в организации фотовыставок. Дело не столько в том, что в небольшие комнаты и узкий коридор нельзя без ущерба для восприятия работ и боков зрителей впихивать такое большое количество фотографий.

Оказалось, что этот рукотворный хаос был изначально задуман кураторами выставки /А. Чежин, Д. Пиликин, И. Лебедев/. «Межсезонье» — это «Mix Project», объясняют устроители, «который смешает в одном пространстве произведения как весьма известных, так и начинающих авторов». К непонятному удивлению кураторов «Оказалось, что большие сборные выставки … до сих пор актуальны и имеют успех у зрителей… Фотомарафон-2000 отличается тем, что мы показываем фотографию в самом широком диапазоне, размывая всяческие границы…Не скроем, что проект этот — весьма рискованная авантюра…» Опасения, как мне кажется, оправдались в полной мере: быть может, запланированное «шоу» и имело «эффектный» и «креативный» характер, но походило оно все же больше на «толковище», чем на «шоу». Потолкавшись полчаса, фотообщественность перетекла в соседние галереи знакомиться с новыми «Project»ами (словечко, употребляемое вопреки своему смыслу, столь модно в нынешнем году, что на него натыкаешься, чуть ли не в каждой строке или названии). Однако вернемся в тесные комнаты в «Межсезонье». Действительно, Все — «меж». Уровень представленных фотографий — меж добротных работ мастеров и удручающих потуг бездарей, меж отточенного фотомастерства немногих и косноязычия начинающих неумех, меж интересными замыслами фотохудожников и грязновато-пошлыми опусами «тупых» — и старого, и нового образца. Сей выставочный «проект» нужно признать вполне провальным. Кураторы сослужили дурную службу и мастерам, и начинающим, и тем, кому предначертано восхищаться своими «творениями» исключительно в тесном домашнем кругу, не вынося их на свет Божий. Потому что: достойные работы первых утонули в фотомусоре, между тем как работы мастеров всегда будут интересно зрителю и ничто не должно мешать их восприятию; вторым не подсказали деликатно, что выставляться им еще рано; для начинающих нужно устраивать отдельные выставки и почаще; третьих нельзя подпускать вообще близко к выставочным стендам, а уж если им очень неймется, то пусть «скачивают» свои «шедевры» в большую мусорную корзину, называемую «Интернетом». Выставка все же есть двусторонняя акция, с равными правами у каждой из сторон, и для кураторов, устроителей, и для зрителей. Не подумав обо мне, зрителе, кураторы «Межсезонья» решили, что они вольны выставлять все, что им вздумается. Но у меня, пришедшего на выставку, есть право равнодушно пройти мимо выставленного, если устроители не озаботились показать на выставке в ы с т а в о ч н ы е фотографии высокого творческого и технического уровня.

«Шерше ля фам»

Уже при первом беглом обзоре выставки «Межсезонье» мне бросилось в глаза одно интересное обстоятельство. Утверждаю с чистой совестью, а не ради комплимента прекрасной половине человечества, что на этой выставке девушки выступили намного сильнее авторов-мужчин. Их работы носят более осмысленный характер; их сюжеты изобретательнее, а стиль и вкус их более высокой пробы. Одной из наиболее интересных работ, к примеру, я считаю диптих Елены Агафоновой-Бахаревой «12 лет». Уверенно-классическая композиция двух выставленных работ с хорошо выстроенной средой обитания персонажей, несколько артистической в первом случае и непритязательно-бытовой во втором сюжете, отлично работает на настроение вид вечернего города за широким окном во весь кадр; и до чего умело поставлен на переднем плане роскошных дог! По-женски изящны фотографии Л. Таболиной и Е. Скибицкой, выполненные «моноклем»; выразительны нарочито небрежные «рисунки» проявителем прямо по листу фотобумаги Н. Кузнецовой. Продолжает развивать свою тему К. Никольская — ее крест из фрагментов древнерусских икон («Поверхность памяти») выразительная композиция на деле, а не только по названию, как на предыдущей выставке в Университете. Чеканно строит прихотливый рисунок фигурных решеток и теней от них в своих снимках М. Снегиревская, пользуясь контрастными сопоставлениями светов и теней, насыщающими ее работы драматизмом.(К сожалению, ее персональную мини-выставку на пятом этаже известного дома Кочубея (Фонд Сороса«) практически увидеть простому смертному почти невозможно: даже пройдя Церберов на входе, найти экспозицию в лабиринте служебных проходов чрезвычайно сложно).

Но зато уж в чем мужчины перещеголяли девушек, так это в «прикладном» красноречии, многословно и маловразумительно объясняя свои замыслы и «проекты».

Е. Скибицкая

Итак, «проекты»

Давно установлено, что чем более развит у автора комплекс творческой неполноценности, тем более пышным и цветастым оперением пытается прикрыть он свое хилое творение. При этом в ход идут великие имена, глубокомысленные эпиграфы, мудрые латинские изречения и великое множество столь непонятных терминов, что без толстого словаря иностранных слов добраться до смысла написанного весьма непросто. В небольшой комнате очередной галереи я увидел на стенах фотографии намогильных фотомедальонов, помещенные на разноцветные кричаще — анилиновые листы бумаги. Просматривая их, я не обнаружил, как не старался, решительно никакой связи между ними, как и наличие какого-либо замысла у автора работающего в стилистике «Photo Based Art» — что это такое, я предоставляю догадываться читателям самим, а узнал я об этом «проекте» выставочной программы «Too young to die» из анонс-листовки Дм. Пиликина, автора всех многословных объяснительных — вступительных эссе к каждому «проекту». Принимая эти эссе за «артефакты» и вводя их в пространство нашего обзора, все же не будем «касаться абстрактных философских категорий» и уж, тем белее «гносеологии восточных школ»…- вы удивлены, читатели? Это я перешел на язык и стиль Дм. Пиликина; написанные им опусы настолько легкая добыча для растерзания ее в клочья, что продолжать разбор перлов доморощенной философской сублимации даже как-то и неловко, и жалко.

Мое недоумение при разглядывании выщербленных медальонов усугублялось режущими взгляд яркими подложками. — Чем оправданы столь веселенькие листы бумаги, на которые Вы поместили покойничков? — спросил я автора проекта «P.S.» — И что сказали бы сами загробные персонажи, буде им довелось бы увидеть Ваш проект? — А что сказал бы Фаюмский портрет, — ответствовал Шувалов, — или Нефертити? Обескураженный столь сокрушительными аргументами, я не стал больше задавать вопросов, хотя из дальнейших рассуждений автора я понял, что примененные им конфетно-яркие подложки есть способ привлечь внимание зрителя, но к чему должно было быть привлечено внимание, выяснить так и не удалось.

Наверх, к проекту «Extra Body»

Возносясь от кладбищенской юдоли на седьмое небо — то бишь, этаж на лифте, где находилась следующая галерея, я поймал себя на игривой мысли, что, судя по названию, мне предстоит сейчас увидеть голенькие «Body». Однако, войдя в «Галерею 21», я увидел хорошо напечатанные цветные фотографии большого формата; девушки, действительно, на них присутствовали, но вполне упакованные в платьица и халатики, в окружении разнообразных вещей и предметов. Поскольку моя догадка о характере фотопроекта «Extra Body» не подтвердилась, я решил выяснить замыслы автора фотографий Дм. Шубина из пояснительного текста. Снова пришлось продираться сквозь многочисленные «ритуалы инициации», «Loosing control» и прочие «мифологические тропы», но все же удалось уяснить, что целью работы фотохудожника было создание серии портретов девочек-подростков, чтобы подтвердить или опровергнуть сомненье, соответствуют ли образы их наполнению, для чего Шубин «внедряет широко известные образы — призывы известных художниц — феминисток в обыденную жизнь девочек». Правда, вскоре выяснилось, что девушки и слыхом не слыхали «имена известных художниц — феминисток», но реакция на показанные работы «была положительной в широком диапазоне от «О, классно!» до «О, ужас какой!». «Ну, хорошо, — подумал я, — автор показал девчушкам картинки из книги „Шедевры искусства XX века“: „Нэн с фингалом под глазом, после того, как ее побил муж“ и другие, а каков же результат съемок?» На мой взгляд, интересный, в принципе и без шуток, замысел был полноценно реализован на 30% — лишь в трех листах Дм. Шубину удалось создать полнокровные, психологически убедительные образы. Предпочтение я отдал бы портрету девицы в ало-красном халатике и с чалмою из полотенца на голове в интерьере кухни с кастрюлями и посудой, столь характерным для нее. Уж ей в недалеком будущем проблемы Нэн будут близки и понятны, и в этой фотографии разрыва между образом и его наполнением, безусловно, не было.

Дмитрий Шубин

Невысокий процент попаданий — при четко поставленной задаче и добротных фотографических средствах — объясняется во многом тем, что, повторю снова, забыто само понятие, что есть выставочная фотография. Уж коли автор ставит себе задачу: создать серию фотографий для выставки в выдержанно-классическом стиле, то они должны иметь высокий уровень во всех сторонах композиционного построения: по свету, тональным соотношениям в цветовых пятнах, обязательному отсутствию лишних, «неработающих» деталей  и. т.д. К сожалению, не все выставленные работы отвечают этим требованиям.

Мастер — класс на журфаке: «Сказки Старого Арбата»

Запоминающийся урок «как провести фотовыставку» мы все получили на журфаке Университета, в их фотогалерее «1-я линия». Здесь все было «как надо»: и хорошее выставочное помещение, трансформированное быстро из читального зала библиотеки, и хорошее освещение, и «зубастые» зрители — студенты, которые не позволят «вешать себе на уши» невразумительные заклинания, украшенные «поливариантными» и «амбивалентными» словесными завитушками. Выставку гостя Фотомарафона, москвича М. Дашевского, «Глазами старого дома» (название, точно соответствующее содержанию снимков) предваряли короткие, умные и интересные выступления профессиональных фотожурналистов. Отлично оформленные выставочные работы известного фотохудожника вполне оригинальны и по форме, и по содержанию; они, — по словам автора, — «образное осмысление окружающего мира».

Умница М .Дашевский, изобретательно и талантливо реализующий свой проект («ощущение многослойной жизни в одном самодостаточном снимке» при помощи «известного фотографического способа двойной экспозиции при съемке») в пояснительном тексте буклета, подготовленного им к выставке, просто и толково рассказывает о своей работе, — мастеру, постигшему за годы создания этой серии ее глубинный смысл, нет нужды прибегать к псевдофилософскому «щебетанью». Вся серия фотографий выстроена автором уверенно и точно, и, на мой взгляд, нет необходимости в рассмотрении отдельных листов: одним понравятся те, другим -эти; «многослойность» отразившейся в них жизни старого московского двора предполагает и разность в восприятии сюжетов. Мне, например, было интересно прослеживать соотношение между собой визуальных составляющих — в каждом сюжете оно было разным: в одном старый дом словно вспоминал что-то давно забытое и поэтому еле просвечивающее сквозь него, в другом превалировали свежие впечатления сегодняшней действительности. — Я не задавался вопросом: «Зачем я делаю эти фотографии?» — отвечая на чей-то вопрос, сказал Дашевский. — Я иду от своих зрительных ощущений, от неясных намеков, восходящих из подсознания, от чего-то, что привлекло мое внимание при съемке. Самым интересным для меня являлось взаимодействие в кадре деталей, не угаданных в момент выполнения снимка… Получилось то, что получилось…«- То, что художник пытается воплотить в своих произведениях — это одно, — напомнил, как бы подытоживая, А. Пирожков, но получиться может в конечном результате нечто иное. У меня работы М. Дашевского создают ощущение замкнутости нашей сегодняшней жизни, ограниченности пространства, в котором судорожно бьется Россия. Вероятно, такое восприятие не предусматривалось автором, но оно возникает из его талантливых работ и, как правило, подобный результат бывает естественным для большинства настоящих художников.

Мой «P. S.»

Сделать даже беглый обзор всех выставок Фотомарафона нет решительно никакой возможности да, быть может, и смысла. Многие из них заслуживают доброго слова — и выставка Дм. Конрадта «Работа времени» в музее-квартире Куинджи, и изысканно-стильные работы Л. Таболиной («От сумрака леса к поэзии садов») в Центре книги на Литейном, и «Благословение» А. Китаева в галерее «Арт-коллегия».

Дмитрий Конрадт

Профессионалам полезно посмотреть, как добротно и со вкусом оформлены работы Натальи Данченковой на ее персональной выставке в Доме журналиста а среди ее фотографий есть лучшая Стрелка Васильевского острова из всех, виденных мною; ее балетные снимки хороши, но вполне традиционны, а прием «смазки далеко не нов, но в верхнем ряду висят три-четыре работы (»Маска«, «Смерть и кровь») принципиально другого, более высокого творческого уровня. Еще одна сторона творческой фотографии представлена интересной выставкой группы питерских фотографов в галерее «Д-137». Она названа задиристо авторами «Операция Ы»; но о ней в следующем номере «Фото Петербурга».

Выходя с очередной выставки на Пушкинской, 10 — но выходил-то я в действительности на Лиговский, — мне вновь подумалось о безжалостно — насмешливом свойстве времени менять все и вся местами в этой жизни. Сегодня адепты «андеграунда» благополучно плывут по течению масс-культуры, а некогда бесстрашные рыцари «нонконформизма» стригут купоны с акций 15—20-летней давности. Быть может, настало время иного «инакомыслия»?!

Я уверен, что мы должны прекратить в своих поисках «играть на понижение». Планку творческой фотографии необходимо поднимать как можно выше, в том числе и в формально-технических требованиях к выставляемым работам. Нам грозит опасность погрязнуть в мелководном, но безбрежном болоте массовой фотографии. Снижение этических, эстетических и художественных норм, непрофессионализм — вот обязательные условия для расцвета масс-культуры, этого всепожирающего чудища, липкой слизью проникающего в любую щель…

Вот декларация моего инакомыслия: сегодня граница между «официальным» искусством (или тем неопределенно — студенистым новообразованием, в которое оно превратилось) и «нонкомформизмом» уже не существует; плохо охраняемая пограничная полоса разделяет Искусство как таковое и массовую культуру.