«Завтрашняя фотография» – новая ежемесячная авторская колонка Ольги Бубич об актуальных и порой парадоксальных явлениях и тенденциях в мире визуального. Название колонки позаимствовано из последнего эссе, написанного классиком беларусской фотографии Валерием Лобко, преждевременно ушедшим из жизни в 2008 году. Один из вопросов, который Валерий задает в своем тексте, как раз затрагивает тему будущего фотографии и того, какой след каждый из нас может в ней оставить. Заглянем же в будущее вместе.
Туфли-лодочки, аккуратно поставленные на пустом пирсе, портрет на фоне кружевных занавесок, словно из детства тех, кто был воспитан дачами и советскими бабушками, пахнущими белым наливом, поле с нераспустившимися цветами. Раз или два в год, без особенной причины я пересматриваю ее фотографии, каждый ноябрь Фэйсбук притворяется, что ничего не случилось и предлагает поздравить ее с днем рождения. Я знаю, что в такой же ситуации время от времени оказывается каждый из нас: подсчитано, что в самой популярной социальной сети Фэйсбук продолжают «жить» 30 миллионов покинувших мир людей. За час умирает 428 пользователей, более 10 тысяч – в день [1]. И с ростом популярности онлайн-платформ, число «мертвых страниц» будет стремительно расти. Наше виртуальное пространство, созданное для обмена информацией, общения и развлечения, с течением времени превратится в гигантское кладбище.
Deadbook.
Хроника идеально заархивированных жизней.
Согласно официальным прогнозам, при условии что Фэйсбук перестанет расти нынешними темпами, в 2064 году число умерших пользователей превысит число живых. Если же скорость роста останется более-менее прежней, знаковым годом станет 2130 [1].
Однако, для самого Фэйсбука, как для Бога в историях об апокалипсисе, мы все равны. Умершим пользователям ежедневно приходят запросы дружбы или автоматические поздравления с днем рождения, их записи лайкают, статусы – комментируют, их лица отмечают на снимках. Демократизм машины не волнуют этические вопросы, но о чем феномен онлайн-архива жизни и смерти предлагает задуматься сегодня нам?
Издавна смерть являлась частью нашей культуры. В колеснице древнеримского полководца, возвращающегося домой с победой, всегда находился раб, напоминающий ему о смерти, искусству «правильной» смерти трудолюбивые монахи средневековья посвящали трактаты, со смертью не опасались даже вступать в «пляску». Папы и императрицы, мудрые старцы и пышущие здоровьем юноши – конец для всех один и время его наступления никому не известно.
Несмотря на то, что размышления о смерти все также являются неотъемлемой частью произведений литературы и искусства, из повседневности начала XXI века она исчезла. Дискурс смерти табуирован, и, разве что, может лишь промелькнуть отдаленным намеком в рекламе средства от морщин. Экзистенциальный психотерапевт Ирвин Ялом констатирует:
«Для большинства из нас смерть ужасное, нестерпимое зло, и любое сомнение в этом воспринимается в лучшем случае как неуместная острота. Нет уж, спасибо, мы отлично обойдемся без чумы и прочих казней египетских». [2]
В современной визуальной вселенной «неприятные» мысли о смерти вытеснила религия денег, иконы «стиля», паломничества в супермаркеты и искусство создания образа неотразимого «идеального» я. Достаточно обратиться к хроникам фэйсбучных будней, постоянно пополняемых фотографиями аппетитных блюд, идеально сидящих нарядов, закатными пляжами и рассветными крышами. Чем не гимн жизни и вечности?
Когда в последний раз в социальной сети вам попадалось лицо плачущего человека? Встречали ли вы такой снимок, вообще, когда-либо в своей френдленте?
Но смерть ведь, как и шило в мешке, спрятать непросто. Мы можем пытаться не думать о ней, но ее реальность оказывается сильней. И пока мы заполняем виртуальные ленты иллюзиями легкости бытия, смерть методично и необратимо «закрывает» другие страницы. 428 пользователей в час. Это много – примерно, в два раза больше, чем мест в зрительном зале городского кинотеатра. Психотерапевтическую функцию memento mori в XXI веке взял на себя интернет, и в этом есть определенная ирония.
Одной из основных функций фотографии всегда считали сохранение воспоминаний. Именно поэтому, в доцифровую эпоху, фотографировались события, которые считались своего рода эпохальными: рождение ребенка, бракосочетание, смерть. Человека стремились запомнить на самых важных этапах его существования. И фотография предоставляла такую возможность. Сегодня факт наличия бессрочного цифрового онлайн-архива позволяет фотографии реализовать функцию памяти с небывалой эффективностью. Страницы ушедших из жизни пользователей оказываются уникальными источниками воспоминаний, но также и интернет-островком для внутренних диалогов живых, местом рефлексии и самотерапии.
Экзистенциальные терапевты единодушны во мнении: мысли о смерти и принятие её неизбежности способны сделать существование человека более насыщенным и полным. Рискованные для жизни ситуации описаны во многих произведениях классической литературы, достаточно вспомнить эпизод расстрела, наблюдаемый приговоренным к смертной казни Пьером Безуховым. Подобный опыт навсегда меняет человека и он становится внимательнее к другим, начинает бережнее относиться ко времени, его действия и поступки приобретают большую осмысленность. Но в XXI веке искать пограничные ситуации нет нужды – виртуальный мир, где мы ежедневно проводим немало времени, настойчиво намекает о смерти, о том, что мы фактически живем в окружении (возможно, ранее не настолько видимых нам) умерших людей. И сегодня, своими молчаливыми страницами, автоматически напоминающими поздравить их с днем рождения, они просят нас об одном. Memento vitae.
- https://www.quora.com/How-many-Facebook-profiles-exist-for-people-who-are-now-dead
- Ирвин Ялом. Экзистенциальная психотерапия Irvin D. Yalom. Existential Psychotherapy. N.Y.: "Basic Books", 1980 М.: "Класс", 1999
- http://so-l.ru/news/show/post_mortem_1840_1940_e_gg
