Вадим Раскладушкин

в одном городе, а в каком не скажу, жил-был фотограф-старичок. и был он сильно известен тем, что хорошо умел портреты делать. весь город у него фотографировался: так приятно он умел человека на фотографии передать. и вот однажды приезжают к нему двое добрых молодцев из местного КГБ. поклонились низко портрету Ленина в углу висящему и говорят: «собирай ты, мил человек, все что тебе по твоей специальности надобно и пойдем с нами к секретарю райкома». струхнул старичок, конечно, от таких слов, но делать нечего. собрал он все, что ему надобно было, взяли его молодцы под белы рученьки и посадили в большой черный автомобиль. долго ли коротко, ехали они по полям, по лесам, но приехали они наконец к секретарю райкома. спустился тот секретарь с крыльца своей дачи, подошел к фотографу, да и говорит: «дело у меня к тебе старичок есть, хорошо исполнишь – озолочу, плохо все сделаешь – по 58 статье в Сибирь пойдешь, снег разгребать». и рассказал секретарь старичку, что есть у него дочка, победительница многих городских и районных олимпиад. но чует он сердцем своим отцовским, чутким, что беда лютая скоро с ней приключится неминуемая. и хочет он поэтому портрет ейный сделать, а потом в саму Москву одной бабке-вещунье отвести показать. но только строго настрого наказал он старичку, чтобы ни у кого портрета его дочки не было. поклялся ему фотограф двойной экспозицией в этом. и привели тут добры молодцы-кэгэбэшники эту самую девушку, усадили ее возле березки, где фотограф сказал, и стал он ей портрет делать. а девушка та красавица была писаная, и только увидел ее старичок, как захотелось ему ее портрет на память оставить. уж не знаю каким способом, а удалось ему один негатив от отцовского взгляда утаить. и когда отпустили его домой, сделал он с этого негатива один отпечаток. но только вышла у него фотография как засветило ему по всей комнате словно от мощнейшего осветительного прибора. испугался старичок, а фотографию на всякий случай подальше спрятал. прошло где-то с полгода с того момента, как стали вдруг ни с того ни с сего пропадать в местных магазинах продукты необходимые: колбаса, сыр, масло, кофе, иногда даже сахара было не сыскать. исхудали местные жители и перестали у старичка свои портреты заказывать. и решил он тогда для поправки бюджета снимок дочки секретарской за большие деньги иностранцам продать. договорился он было с одним иностранцем, да только тот старичку условие странное поставил: передать портрет тот ему в руки не через порог, а обязательно в окно и к верху ногами, и непременно в ближайшее полнолуние. изумился фотограф, но согласился. и вот сидит он дома как-то поздно вечером, чай пьет из граненого стакана с медным подстаканником, как вдруг постучал ему кто-то в окно. приоткрыл он занавеску и видит, что дочка там секретарская стоит. бледная вся и смотрит на него жалобно. смотрит жалобно и говорит: «не продавай ты, дедушка, портрет мой иностранцу этому. не простой он иностранец, а колдун. заберет он портрет мой у тебя, и так сделает, что буду я из могилы по ночам выходить и трудовую кровь у советских людей пить. а еще того хуже – диверсию на местном ликеро-водочном заводе устрою. ведь умерла я.» испугался фотограф, одернул скорее занавеску и под кровать спрятался. но и следущей ночью пришла к нему та девица. позеленевшая вся, глаза огромные, портрет свой просит и перстенек ему сует. все что ни захочешь, говорит, тот перстенек тебе, дедушка, исполнит. захочешь камеру цифровую с дюжиной мегапикселов из самой заграницы, а то и выставку персональную в московском доме фотографии. призадумался тут старичок, но не взял перстенек, а на следущее утро к бабке-пиктореалистке одной знакомой, ни один срок отмотавшей, пошел. а и куда ж ему еще было идти, да вы сами посудите, не в розыск же уголовный – дочка то к нему приходила секретарская. выслушала его та бабка, да и говорит: «плохо дело твое соколик, дочка та секретарская – ведьма теперь окаянная, выманит у тебя свой портрет вместе с негативом, и больше ее ни как обратно в гроб не загонишь. ты вот что сделай: вот тебе проявитель Д-76 на святой воде, залей ты им и негатив и отпечаток, потом сожги все. но на негатив ни смотри ни в коем случае. а то такое с тобой приключится, о чем и говорить не хочется.» взял старичок проявитель тот у бабки, пошел домой, хотел уже все как бабка ему сказала сделать, но вдруг жадность его остановила. решил он все-таки негатив иностранцу тому продать. а перед продажей последний разок на красу ту взглянуть. взял он негатив руки, смотрит на него, а там не девица красавица, а ведьма страшная. схватился он за сердце и рухнул как подкошенный. приехала на следующий день милиция, опечатала все в доме, да вот только ни негатива, ни портрета обнаружено ей не было. и куда пропал он и не знает никто. а секретарь райкома с той поры сильно пить начал. видно не чисто на душе у него было.