Салли Манн. Deep South

Во сне я представил себя граммофонной иглой: бешено вращалась пластинка, и в бесконечной отзывчивости возникали в моей голове образы и звуки в ответ на мельчайшие шероховатости звуковой дорожки. Сквозь шум и шорох, обусловленные возрастом пластинки, сквозь несовершенства поверхности и моего слуха — из всего этого мусора и чепухи рождалась отчаянной простоты и откровенности мелодия, воплощая в себе все то, что мне только хотелось сказать и никак не удавалось в силу врожденной ограниченности органов чувства и мышления. «Вот так, наверно, и надо жить», — подумал я, просыпаясь.

Утром я начал листать книгу Салли Манн «Deep South» — и вдруг понял, вспомнив недавний сон, что каждая помещенная в ней фотография это своего рода граммофонная пластинка, которая в свернутом виде содержит свою и только свою зрительную мелодию, звучащую вопреки (или благодаря) всем очевидным несовершенствам данного изображения. Таким образом, вдруг оказалось, что я держу в руках полную коробку с живыми картинками, каждая из которых имеет свою неповторимую мелодию.

Достоинства процесса «wet plates»* — суть продолжение его недостатков: сложности и случайности результатов. В совокупности это создает тот необходимый в любом произведении искусства элемент случайности и непредсказуемости, который и позволяет нам заглянуть за кулисы реальности. Пробелы и изъяны изображения добавляют еще одну дополнительную зрительную плоскость (подобно тому, как мы смотрим сквозь немытое стекло — фокусируя взгляд на разных объектах), которая сама является порою самостоятельным изображением. После длительного рассматривания очередной фотографии ловишь себя на мысли, что стараешься прочитать узор пятен и подтеков коллоида, найти в их взаиморасположении некие тайные смыслы, расшифровать эти тайные знаки — в общем, все как в одном из поздних рассказов Набокова — «Signs and Symbols». Нелишне в этом случае будет вспомнить «Немецкий Романтизм», пытавшийся разгадать сокровенный язык Натуры.

Ни на одной фотографии не видно людей да и что делать им в этом вневременном пространстве «лишенном суесловия», и только на некоторых — слабые мимолетные следы человеческой деятельности: дороги, мосты, дома, полуразрушенные стены — забытые вселенные. Может быть, таким и должен быть рай, покинутый людьми: бесконечные поляны под сенью раскидистых дерев, волнующиеся травы, реки, текущие в никуда.

Автору удалось полностью растворить преграду между зрителем и объектом (или это сам объект фотографирования разрушил эту преграду). Незаметно для себя зритель вступает в тайные владения времени и там, в призрачном пространстве фотографии, обнаруживает тревожную и подлинную пульсацию past continuous — прошлого продолженного, заключенного с той стороны зеркального стекла. И чем долее вглядываешься, тем сильнее убеждаешься в существовании призрачной жизни с той стороны — может быть, более настоящей, чем та, которая нас окружает в реальности.

Основные нити творчества Салли Манн, как сама она пишет в предисловии, — память, утрата, любовь, время, — и в каждой фотографии бесчисленное количество раз они переплетаются, создавая невидимую, но прочную ткань изображения. И странное дело — через некоторое время обнаруживаешь, что эти фотографии стали моей памятью, стали частью моей жизни, частью моих снов, моим потерянным раем.

* Сам процесс «wet plates», в котором работает Салли Манн, был изобретен в середине XIX века. Краткое описание процесса следующее: стеклянная пластинка покрывается раствором коллодия и иодида калия. После частичного подсыхания слоя эмульсии пластинка сенсибилизируется в растворе нитрата серебра и немедленно экспонируется. Затем происходит фиксация изображения и сушка. Все приборы и фотоматериалы в случае полевых съемок, учитывая специфику процесса, необходимо брать с собой. Для этой цели Салли Манн оборудовала мини-лабораторию в своем SUV (внедорожнике).