В рамках форума культурных пересечений «Роза мира», под эгидой Шанхайской организации сотрудничества, до 19 ноября 2006.
Объятие как философская категория обняло и гармонизировало и без того покойные стены галереи «На Солянке». Множество уменьшенных компьютерным способом китайцев уютно набились в московский чайна-таун, район станции метро «Китай-город», словно всегда тут жили. Стало спокойно, подумалось: наконец они уже пришли.
В cv пекинских братьев Гао Чена и Киана, фотографов и перформеров, популярных, как пекинская утка, много убедительных реплик по поводу их диссидентства, связанного с отказом впускать художников в Италию на открытие Венецианского биеннале с участием их работ. На мой взгляд, их фотосерии не содержат крамолы по причине глубоко релятивистской морали современного искусства. Работы Гао скорее пример убедительной работы с человеческим телом, вдумчиво расположенном в постановочном пространстве, интересные в том числе благодаря моде на все китайское, моде на «китайскую угрозу».
«Объятие! Объятие!» называется работа 2002-го года — и я бы назвала так всю экспозицию. На улице солнечно, все обнимаются, прижмуривая глаза от удовольствия и стеснения одновременно. В этом положении есть что-то от телепузиков, которые, чуть что, говорят друг другу «Обнимемся!» и, натурально, как-то находят друг друга в своем виртуальном пространстве и обнимаются. Но что делать, коли мир сошел с ума. Главное объятие, что у политиков, что у выпивающих за одним столом — это драка, и художники учат нас простому — «обнимемся». На самом деле обучение простому стало уже целым движением, большой новой модой. В интернете появилась масса сайтов: один сайт посвящен процессу варки яиц, другой — завязыванию шнурков, третий — галстуков, четвертый — чистке зубов. Похоже, учить обниматься тоже необходимо, уж точно — пропагандировать этот процесс.
А в том, что это процесс, требующий подготовки и осмысления, сомневаться не приходится. Философия объятия как социального и психотерапевтического явления прекрасно описана в трудах по контактной импровизации и современному танцу, поскольку само по себе является простейшей формой человеческого контакта (много об этом — www.girshon.ru). Главное — позволить объятию случиться и осознать, что в объятии каждый одинаково важен. В такой тесной, многонаселенной стране, как Китай, отношение к неизбежному прикосновению незнакомца в публичном пространстве нужно вырабатывать стратегически, чтобы в обществе не накапливалась нервозность. Тут художественная стратагема Гао очень простая и красивая — в своих работах художники имеют возможность распределять людей равномерно, рисуя их телами необходимые для решения их задач линии и узоры.
«Здание, которое никогда не будет построено», 2002 — люди, будто уже живущие в недостроенном доме, «застигнуты врасплох», но из привычки к коммунистической муштре вытянулись по струнке перед объективом, встав к краю проема, вместо которого должна быть стена. «Утопия 20-минутного объятия» № 2 — обнявшаяся толпа человек на 50, как в регби, только внутри толпы не ярость и стремление к победе, а любовь и смирение. «Утопия 20-минутного объятия» № 1, 2000, на берегу моря — утопия потому, что братья ищут, видимо, всемирного, невозможного объятия. Это утопическое объятие — здание, которое никогда не будет построено. Как то недостроенное здание, в котором Гао фотографировали одну из серий.
Одна из работ серии «Здания, которое никогда не будет построено» воссоздает тот самый мир, в котором возможна, но не осуществлена утопия долгого объятия. Это мир-долгострой, мир-недострой, коммунистический или капиталистический, неважно, воспроизведенный в интерьерах большой полувозведенной многоэтажки, в которой живут, не обращая внимания на недостроенность, — въехали захватом, не получив ордера. По этажам едут машины, бегают рабочие, назначают свидания, менеджеры строят озабоченные рожи. Около этого привычного, в общем, хаоса, эстетизированного цветным выделением человеческих фигурок на фоне принципиально серого бетонно-арматурного здания с ржавыми прутьями в разломе плит вдруг понимаешь: Гао каким-то хитрым китайским способом научились сами и ненавязчиво учат нас создавать коллективное тело, в котором человеку возможно остаться индивидуальностью, а индивидуальность, даже будучи заброшенной на макушку столба, как девушка в работе «На высоте А2», не чувствует себя одинокой, если ей, конечно, станет вдруг неуютно это прекрасно подходящее для медитаций состояние. Научившись танцевать дуэт в своей жизни — ведь двое, это уже коллектив, достаточный и для объятия, и для драки, они научились быть «один» и «вместе» — Чен и Киан в одном случае, братья — в другом. Самодостаточность и удачная коммуникация, их гармоничное чередование — что может быть важнее в повседневной жизни. Неизменное смирение в принятии веса тела и глупости мысли ближнего — попробуй, и получится. Вместе.
Для тех, у кого получилось, у братьев Гао маленький подарок. «Россыпь» № 3 — в небесном эфире равномерно разбросаны люди, чтобы им было не тесно, привольно, не так, как на земле. В эфире им и не холодно, и одиноко, как в районах Центрального Китая, и не так тесно и душно, как в Юго-Восточном Китае. Им там, в эфире, россыпью, прекрасно. Они уже осознали себя как рассыпанные высшей силой драгоценности, и, если захотят, сами сложатся в дивный узор. Братьям Гао останется только покрутить трубу калейдоскопа.
