В 1969 году в голландская газета De Telegraaf отправила своего фоторепортера Нико Костера документировать протестную политическую акцию, устроенную молодой художницей Йоко Оно из международной группы Fluxus и ее мужем Джоном Ленноном. Джон и Йоко решили не выходить последнюю неделю медового месяца из своего номера 902 в отеле Hilton в Амстердаме, протестуя тем самым против войны во Вьетнаме и насилия в современном мире. Эта была их первая протестная акция, сразу превратившая Леннона из поп-звезды в интеллектуального художника. В газете был опубликован только один снимок, прославивший Костера на весь мир — длинноволосые супруги в постели рядом с огромной корзиной из роз, а за ними на окне вывешены листки бумаги с хиповскими лозунгами, написанными от руки: «BED PEACE» и HAIR PEASE«. Остальные фотографии напечатаны не были, Костер потерял негативы, и лишь сорок лет спустя их нашла дочь фотографа Николь в своем детском художественном альбомчике.

Теперь 20 снимков из той знаменитой сессии приехали в Москву и составили основу экспозиции в ММСИ. Маленькое пространство кураторы ММСИ выбрали с оглядкой на 60-е, когда выставки в тесных пространствах были частым явлением, что подметил и сам Костер, и это окончательно запутало его во времени: на вопрос, сколько ему тогда было, он ответил — 39 (на самом деле 29).

Судя по снимкам, проблемы, связанные с приватностью и телесностью мало интересовали звездную парочку. Костер не включил в интерьер своей постановочной сессии нижнее белье и предметы личной гигиены, которые осчастливили бы любого поклонника-фетишиста, зашедшего в номер 902. Неделю двери были открыты для всех. Желающих было много. Одним из любимых снимков Костер считает тот, где радостный Леннон, слегка повернув лицо к окну, что-то говорит Йоко, сидящей спиной к объективу. По словам Костера, Леннон рассказывает ей о многотысячной толпе под окнами отеля.

Джон и Йоко на ч/б снимках изображены в таком пуританском виде (в пижаме и ночной рубашке с длинным рукавом), что кажется, что они издеваются над сексуальной свободой 60-х, или утрируют предписания супругам времен викторианской Англии, касающиеся поведения в интимных отношениях. Леннон в постели разговаривает по телефону и сочиняет музыку, бродит по номеру, укутавшись поверх пижамы в халат, отрешенно сидит за обеденным столом. Единственная частица интима — это затерявшийся среди рисунков Джона плакат с обложки концептуального альбома Unfinished Music №.1: Two Vigins«, где они сфотографированы голыми.

Однако Костер ставил задачу отобразить не только взросление и обуржуазивание бунтарей, но и конец эпохи 60-х. Он включил в сервировку стола наряду с супницей консервную банку супа Кэмбл, воспетую Уорхолом, еще одной фотомоделью Костера. Вторым по значимости снимком он считает тот, где Йоко массирует ногу Джону.

Московский проект включает не только знаменитые снимки, но и повтор акции с современными медийными лицами: политиком Ириной Хакамадой и художником Сергеем Бугаевым-Африкой, в коллекции которого тоже есть банка Кэмбл, присланная когда-то по культурному обмену Уорхолом. Неделю герои позировали и разговаривали с Нико Костером в 902-м номере отеля Hilton-Лениградская.

Вторая часть проекта Костера заполнила оба зала в галерее Ravenscourt. На цветных снимках Хакамада и Африка в гостиничных махровых халатах, в основном, лежат в кровати. Выбор Костером цветной пленки никак не связан с экспериментами с цветом, он просто указывает на дистанцию в 40 лет. Ирина Хакамада, разыгрывая постельную историю, выстраивает образ счастливой новобрачной. Ее обворожительная улыбка и кокетливые позы сильно контрастируют с образами решительно настроенных на борьбу Джона Леннона и Йоко Оно. (Несколько снимков из первой части проекта включены в экспозицию.) Конечно, не обошлось без дублирования лозунгов западных шестидесятников («BED PEACE» и HAIR PEASE«). Но что касается вечных общественно-политических тем, к примеру, свободы в визуальном воплощении Хакамады и Африки (они стоят с растяжкой «Где свобода?»), то зрителю трудно представить себя с камнем в руке и пойти на баррикады. Некоторым лозунгам парижской студенческой революции 68 года подобная провокация удавалась: «Je t′aime! — Oh! dites-le avec des pavis». Перевод примерно такой: «Я тебя люблю! — О! Скажи мне это с камнем в руке»). Позиция пассивности, сознательная или нет, намечает связь с текущим политическим моментом в России, показывает разочарование интеллектуальной среды, связанное с невозможностью продвижения демократических реформ в современной России.

Кроме фотоснимков в экспозицию включены и наивные рисуночки моделей, на которых изображены тюльпаны (один раскрытый и тянется вверх, другой опустил бутон вниз) и двойной автопортрет с матисовским округлым контуром линии, и те самые серьезные политические лозунги. Не обошлось и без иероглифа, судя по подписи, обозначающего энергию духа.

Вся художественная продукция развешана на черной стене галереи, но за счет правильно выбранного формата (А4-А3) и места расположения (во втором зале), она не перетягивает на себя внимание, оставляя лидерство фотографической части выставки.

Пришедший на открытие Олег Кулик, потрясая бородой, радостно сказал, глядя на фотографию Джона и Йоко: «Настоящие!».

Так вот. Энергия 60-х в силе.

Чего не скажешь об энергии 2000-х.