Тема «миграции», перемещения, перевода увлекла Московский музей современного искусства на Петровке во время биеннале молодого искусства, и теперь эта тема исследуется в свежеоткрывшейся масштабной экспозиции видео-арта из собраний музеев Франции с аналогичным названием и идеей — «Translation». Представленные там художники тоже молодые, но уже музеифицированные — их работы, как сообщает кураторская экспликация, были «в свое время приобретены французскими государственными учреждениями, продолжающими древнюю традицию поддержки современных художников».

Как видно, и в нашей стране видео-искусство обретает все более устойчивую почву, обращает на себя повышенное внимание музеев и арт-центров. Параллельно с институционализацией складывается соответствующий исторический сюжет: ММСИ показал в прошлом году кураторский проект Антонио Джеузы «История российского видеоарта. Том 1»; совсем недавно свою коллекцию видеоарта продемонстрировал ГЦСИ. В этом смысле выставка «Translation» оказывается, безусловно, трендовой.

В роли куратора выступил директор Музея современного искусства Рошешуара Оливье Мишлон, сделавший ставку на разнообразие произведений, на отражение темы с самых разных сторон и раскрытие разных возможностей видео-арта. Само слово «translation» допускает многозначный перевод — это и перемещение, и трансляция, и поступательное движение, и отсрочка, и, собственно, перевод.

Так, в работе Франка Скурти «La Linea» рисованный персонаж итальянского мультипликатора Освальдо Кавандоли смещается из пространства детских мультфильмов в пространство экономики и финансов, пронизанное строгостью биржевых индексов. Бурные всплески эмоций у главного героя, движущегося вдоль биржевого графика, и полный крах в конце (график фиксирует обвал котировок) вызывают лишь улыбку. Драматическая жизненная история превращается в забавную шутку, а человек — в тонкую белую линию, такую же абстрактную, как и безжизненные линии экономических графиков.

Аналогичной логике перемещения культурного феномена в новый контекст подчинена тройная видеопроекция «Cover Version» Бояна Шаршевича (одни и те же сцены сняты с трех разных позиций). Автор предлагает колоритным музыкантам из турецкого оркестра сыграть произведения некоторых западных исполнителей (Марвин Гэй, Боб Марли, Chemical Brothers) на своих инструментах и в соответствии со своими ощущениями. Художник использует прием остранения, концептуализированный русскими формалистами и применяемый для вывода «вещи из автоматизма восприятия». Тонкая игра с привычными музыкальными фразами разворачивается в очень приятной, спокойной атмосфере, напоминающей черно-белые фотографии Ги Ле Керрека из проекта «Джаз — от J до Z».

Тему кавер-версии продолжает самая удивительная по ощущениям (в буквальном смысле «головокружительная») работа на выставке — «Body Double X» Бриса Дельсперже. Это двухчасовой перформанс художника Жан-Люк Верна, который является, по сути, кавером на фильм Анджея Жулавски «Главное — любить» 1974 года. Страсти, противоречивые отношения, духовные поиски и метания героев выглядят довольно странно и сомнительно; сюжет и диалоги обессмысливаются; внимание приковывает к себе пластика и мимика Верна. Кажется, что все движения совершаются в безвоздушном пространстве, в котором нет места коммуникации и пониманию. Это абсолютный спектакль, доведенный до совершенства.

Смещение фокуса восприятия с содержания на форму, позволяющее высветить новые смыслы в содержании, характерно также и для видео-анимации Анжелы Детанико и Рафаэль Лаин. Они «останавливают» одну фразу из потока предложений в романе Вирджинии Вульф «The Waves», быстро перелистывая страницы и высвечивая поочередно каждое слово. В итоге в представлении зрителя складывается вся фраза целиком: «What if suddenly nothing else moves» («Что, если внезапно все остальное замрёт?»).

Иногда помещение объектов (или субъектов) в новый контекст приводит к кардинальным изменениям ролей и образов. Мирча Кантор помещает своих героев — лань-жертву и волка-охотника — в искусственную музейную среду, ограниченную белыми стенами и наполненную пустотой. Животные не обращают друг на друга внимания. У них больше нет инстинктов. Они мечутся из стороны в сторону. Они выглядят жалко и безнадежно. В их глазах читается бесконечная тоска и усталость. В их жестах заметно напряжение, направленное, скорее, не на бывшего противника, но на безвыходность ситуации. Они напоминают героев рассказа Сартра «Стена», затравленных и равнодушно ненавидящих друг друга. Ощущение усиливается за счёт специфического монтажа и немножко нервной многоракурсной съемки. Работа оправдывает свое название — «Deeparture» («Отправление» или «Глубокое искусство»).

Пройдя по длинному коридору третьего этажа ММСИ, зритель оказывается погребен под визуальной лавиной мутного облака («Projection», Лоран Грассо). Он понимает, что видео настигло его, захлестнуло, что теперь уже ему никуда не деться, и на душе становится неспокойно.

Это и есть центральное и самое стойкое чувство, которое возникает у современного человека, погруженного в глобализованную реальность. Его трудно избежать, но можно назвать, препарировать, перевести в искусство — что и делают молодые французские видеохудожники.