Взаимосвязь книги и выставки «Борьба за знамя. Советское искусство между Троцким и Сталиным. 1926—1936» представляет тот случай, когда впечатление от выставки не сопрягается с текстами книги. В залах Малого Манежа живопись и фотография были разнесены экспозиционно и дополнены показом фильмов, что создавало вполне традиционную (читай современную) экспозицию, на которой доминировала живопись. В книге же этот период истории искусства описывается как время, когда ставились задачи формирования принципов нового пролетарского искусства, далеко ушедшего за рамки «буржуазной» картины и реализовавшегося непосредственно в новом социальном пространстве, создаваемым пролетариатом.
Тонкая и актуальная исследовательская работа Екатерины Деготь, проведенная в запасниках музеев и частных коллекциях, принесла невероятно яркие результаты, правда, плохо стыкующиеся с концепцией автора, изложенной в книге. Выставка не о политическом искусстве в целом, поскольку наиболее радикальное левое искусство этого периода вообще отказывалось от живописи на холсте и развивало идеи производственного искусства, декорируя демонстрации и советские праздники (об этом статья Екатерины Деготь «Эстетическая революция культурной революции»). На выставке невольно возникало ощущение формирующегося мифа, как у первых христиан. Горячее время формирование канона, когда еще возможны допущения. Тем не менее, и начало первого тысячелетия, и начало ХХ века являются временем, когда еще не застывшая в своем догматизме идея порождает многочисленные образы, временем свободной трактовки того, что потом закрепляется каноном, и идея приобретает стилистическое воплощение.
Представив живопись, исключенную из советской истории искусства, Екатерина Деготь открывает целый неизвестный широкой аудитории художественный пласт. Ощущение от увиденного метафорически передает маленький желатиновый отпечаток 14х23,7 неизвестного автора из коллекции В.П. Хорошилова, который как бы неофициально открывал экспозицию тайным ключом. На снимке только огромные глаза, контрастно высветлены верхние веки, белки глаз. До конца непонятно, то ли перед нами глаза испуганной женщины, то ли кукла, снятая ловко с просчитанным зрительским впечатлением от неправильно выставленных контрастных и динамичных теней. И хотя решение этой технической (формальной) задачи и позволяет занять отстраненную позицию, но в выставочном зале дышала история — чувствовалось, что отсекновение лишнего в стиле оборачивалось трагедиями человеческих судеб.
Совершенно другое ощущение от книги. Пафос строителей нового мира, энтузиазм, поиск нового языка пролетарского искусства — вот те ключевые категории, которые формируют контент книги. Хотя, как и на выставке, в книге присутствуют и хроника исторических событий, и невероятно пронзительные биографии художников, в которых, создавая атмосферу первых лет советской власти, биографическая справка обязательно содержит в начале информацию о социальном происхождении автора.
Особенность книги в том, что в иллюстрациях она уравнивает в правах живопись, фотографию, плакат, архитектурный проект и кино (каждому из искусств посвящена отдельная статья). В иллюстрациях разные жанры искусств размещены вперемежку, дополняя друг друга. Преимущества книги, где монументальное полотно и маленькая фотография выступают на равных правах в Воображаемом Музее (пользуясь термином Андре Мальро), позволяет сопоставить их в координатах чистоты языка художественных форм. Еще одно важное преимущество книги в том, что она предоставляет возможность создать идеальную экспозицию, что в выставочной практике удается редко. В издании появились отсутствующие в экспозиции произведения Малевича, Филонова, Бродского, Татлина. В книге представлено больше, чем на выставке фотографий и полиграфической продукции, в нее включены так же архитектурные проекты. Все это создает целостное представление о творческом поиске художников. В сопоставлении языка живописи, фотографии, плаката и архитектуры поражает сходства пластических решений: метод монтажа, динамический ракурс, например, весьма активно применяются в живописи.
Обращаясь к «первому программно современному искусству» (читай модернистскому), Екатерина Деготь выводит на авансцену тот момент истории, когда будущее становиться настоящим, а авангард трансформируется в модернизм. Сложность определения этого момента в том, что из нашего будущего он считывается как время созидание новых универсалий, нового модернистского мироощущения, в то время как в настоящем 20—30 гг. это время проживается по авангардной парадигме, как «культурная революция». И если разводить эту ситуацию в политическом поле, между Троцким и Сталиным, то именно Троцкому принадлежит идея невозможности создания социалистической новой культуры и искусства в переходный период, в то время как Сталин, объявляя построение социалистического общества в одной отдельно взятой стране («Жить стало веселей»), определяет ту точку, в которой и закрепляется модернистская универсалия. Это понимание авангарда и модернизма через политические программы, безусловно, содержит в себе шутку. Эта шутка возникает потому, что сама Екатерина Деготь предлагает нам найти истоки модернизма в политическом проекте, проекте искусства, призванном воспеть новое советское общество.
Переход от авангарда к модернизму (хотя Е. Деготь и не вводит проблематику этого разделения) раскрывается на фактическом материале в статьях Ильи Будрайтскиса, представляющего в целом историческую ситуацию как предательство культурной революции. Статьи Натальи Броновицкой об архитектуре, Валерия Стигнеева о фотографии, Александра Шклярука о плакате, Олега Аронсона о кино и Фаины Балаховской об одной отдельной выставке «Индустриализация социализма», раскрывают каждый в конкретики художественного жанра переход от НЭПа, через короткий период демократического искусства, от пролетарского к социалистическому.
Осуществляя смычку исторического материала с произведениями современных художников, Е. Деготь подчеркивает безусловную актуальность искусства этого мало изученного исторического отрезка для современной ситуации. И не случайно выставку открывал огромный принт — политический реди мейд Дмитрия Гутова, сфотографированный им на демонстрации плакат «Смотри на буржуазию глазами Ленина», а заканчивается книга главой-постскриптумом — диалогом Екатерины Деготь и Дмитрия Гутова. В этом диалоги намечены основные темы актуальности — преодоление товарности искусством, выход искусства за узкие корпоративные рамки. Опыт поиска форм политического (читай демократического) искусства и … опыт истинного авангардного порыва.
Борьба за знамя. Советское искусство между Троцким и Сталиным. 1926—1936. Автор-составитель Екатерина Деготь. Издательская программа Московского музея современного искусства. Москва 2008.
