Может ли женщина быть красивой при капитализме?

Пир фотоманов и профи

Война – одна из главных тем современной фотографии. Босниец Зия Гафич – «специалист по съемкам событий, которые уже закончились», видит следы конфликтов в самом идиллическом пейзаже.

«Интерфото» — фестиваль профессионалов. Раньше он был рассчитан только на тех, кто занимается фотографией практически. Поэтому мастер-классы и просмотры портфолио привлекали обычных его посетителей не в пример больше, чем выставки или лекции. Но в этом году все может измениться.

«Интерфото» отмечает свой 10-летний юбилей. К празднику организаторы отнеслись всерьез. Во-первых, сменили место — теперь основной площадкой фестиваля стал Центральный дом художника (там гораздо просторнее, чем в Новом Манеже, где «Интерфото» обитало еще в прошлом году). Во-вторых, растянули время — теперь события длятся почти неделю (в 2003 году на входе в Новый Манеж в последний, третий, день толпилась нерегулируемая очередь). И, наконец, юбилейная программа гораздо шире и представительнее: в ней — лекция знаменитого американца Энтони Суо и круглый стол «Агентский бизнес», семинар по фоторедактированию и демонстрация фильма «Письма на песке» британца Мюррея Мартина. Три дюжины мероприятий, рассчитанных зачастую на совершенно разную публику.

Около 800 кадров — таков объем свежей экспозиционной программы. Кроме снимков победителей 9-го ежегодного конкурса «Пресс-фото России», на этот раз публика может увидеть широкую панораму всего «постсоциалистического» мира — от Балкан на западе до Иртыша на востоке. То есть нынешний фестиваль рассчитан на фотофэнов не в меньшей степени, чем на фотографов. А его главная тема — повседневность.

По воде аки по суху

Обычная жизнь незаметных людей несет в себе мощный заряд абсурда. Важно только увидеть привычный мир под непривычным углом зрения. Так, как это делает, к примеру, Мартин Коллар.

Ни переполненные трибуны, ни купающийся мужик по отдельности ничем не примечательны. Но вот солидный усач, который нежится в ванне на фоне огромного стадиона, битком забитого людьми, производит странное впечатление. Причем странность этого соединения напрямую вытекает из обыденности обоих планов, взятых по отдельности. Целое — снимок Коллара — выглядит так, словно фотограф смонтировал сюжет из двух частей. Но это монтаж, который произошел не после съемки, а до нее — в мире, находящемся перед объективом. И это «монтажные склейки», которые разрывают привычную логику.

«Я верю, что мир, лежащий перед фотографом, — реален». Вот неосознанная исходная посылка, на которой покоится доверие зрителя к репортеру. «Значит, и фотография правдива», — вот вывод. Мартин Коллар разрушает основу — он видит такой мир, в реальность которого поверить иногда трудно: очень трудно поверить в поверхность пруда, по которой прохожий идет к виндсерферу, плывущему на доске под парусом, — и, однако, детальность отражений в водном зеркале, кажется, убеждает в том, что все происходит «на самом деле», что в таком снимке нет ни компьютерного монтажа, ни какого-нибудь иного хитрого технического приема. Логика переворачивается: тут реальность самого снимка ведет наблюдателя к тому, что он вынужден признать созданный автором мир. Этот мир реален вопреки тому, что ситуация абсурдна.

Черная полоса праздника

Повседневность наполнена неприятными событиями и странными людьми. Но их присутствие на снимке требует от документалиста некоторой смелости. Смелости в признании того, что жизнь полна некрасивых деталей и неловких ситуаций. И особого чутья на мерзости жизни.

В Клубе на Брестской открыта выставка Валерия Нистратова. Ее название — «Психология праздника», хотя «изнанка праздника», пожалуй, более точное определение сути этих фотографий. Оборотная сторона — это нелепые позы танцоров и завистливые взгляды неудачников, пьяные несчастливые пары и одинокие лица в общей сутолоке. То, что превращает праздник — в наказание.

Когда всем хорошо, кому-нибудь обязательно плохо. И чем лучше всем окружающим, тем хуже этому одиночке, извергнутому из толпы. Такое психологически точное наблюдение лежит в основе лучших снимков Валерия Нистратова. Этого «кого-то» довольно легко обнаружить посреди самой теплой компании. Еще проще — в большой толпе: вот он, в центре кадра, — бедный пожилой инвалид, едва-едва передвигающийся на двух костылях — его ботинки подвернуты назад, пустые брючины волочатся по пыльной земле, мятый пиджак скособочен, кепка криво нахлобучена, весь он — вывернут буквой «С», а взгляд, полный непередаваемой зависти, скрючен в спину широкоплечего брюнета, обнимающего сразу двух стройных крашеных блондинок: одну — правой рукой, другую — левой. Такое мгновение стоит сотни официальных праздничных реляций.

Под обломками «чешской школы»

Будет ли женщина красива при коммунизме? Именно такой подзаголовок носила статья одного из авторов журнала «Фотография-63» (вопрос риторический — разумеется, будет!). Этот журнал был для советских фотографов рупором «чешской школы». Ее тогда воспринимали как глоток свежего воздуха в атмосфере затхлого советского официоза. И действительно, чехословаки создали социалистическую фотографию с «человеческим лицом».

Прошло 40 лет. Чехия и Словакия давно уже не существуют как единое целое, больше того, целое поколение профессионалов выросло в некогда единой стране по разные стороны границы. В России чешскую фотографию нового тысячелетия знают плохо (хотя несколько выставок, устроенных Владимиром Биргусом во время последнего Московского фотобиеннале, существенно улучшили ситуацию), а новую словацкую фотографию не знают вовсе. Слайд-показ Мартина Коллара на «Интерфото» — одна из немногих для москвича возможностей познакомиться с ней вживе.

«Чешская школа» была фетишем для советских фотографов шестидесятых и семидесятых. Ее следами, как бороздами, до сих пор испещрена наша фотокарта. Ее влияние — через десятилетия — до сих пор ощутимо. И сегодня русский фотограф Валерий Нистратов, начавший свою работу в девяностые, формально гораздо ближе к чешской школе шестидесятых, чем молодой словак Мартин Коллар. Но есть одно существенное отличие. Гуманистический пафос полностью исчез. Его нет в «праздниках» Нистратова.

Абсурд может быть окрашен в светлые, лирические тона. Мартин Коллар видит абсурдные картины повседневности, но для кафкианства его героям не хватает болезненного напряжения. Даже какой-нибудь мужик, бросающий топор, выглядит у Коллара душкой и лапочкой. У Нистратова, наоборот, снимки полны мрачной суггестии: странные детали подчеркивают идиотизм обыденной жизни его героев. При том, что точка отсчета одна — «чешская школа», результат совершенно различен — один фотограф усвоил формальные приемы, а другой — общий гуманистический пафос своих предшественников.

Может ли женщина быть красивой при капитализме? Это тоже риторический вопрос. В девяностых в России вырос целый куст фотографов, которые могут уверенно ответить: «нет». Этот род слепоты, иногда талантливо поданной, но никогда не приятной.