© Александр Сорин. Чукотка, июль 2003
© Александр Сорин. Чукотка, июль 2003

Я не знаком с Романом Абрамовичем. Для меня он – миф, легенда, герой случайной истории, подслушанной в пути. На Чукотке любят рассказывать про своего губернатора. Он – источник денег, света и тепла. Его видели лишь единицы, но знают о нем все. Для обычного жителя Чукотки Абрамович – это такой «прилетитвдругволшебник». Он обязательно явится на своем вертолете, сделает что-нибудь прекрасное, ничего себе за это не попросит и умчится обратно, куда-то далеко. В принципе, так оно и есть.

САША И ДИЗЕЛЬ

Взаимоотношения между населением и губернатором можно кратко обозначить так. Губернатор понимает, что население не хочет работать, и не напрягает его. Население понимает, что губернатор все понимает, и не напрягается. Напрягаются приезжие. Например, Саша – дизелист-наладчик из Питера. Он родом со Ставрополья, поэтому Абрамовича не то чтобы не любит, а просто относится к нему с антипатией: «Все евреи хитрые, держатся вместе и просто так денег никому не дают».

В национальном селе Сиреники, где эскимосы испокон веку били моржа и тюленя, Сашу знают все. Еще пару месяцев назад он монтировал здесь дизель-электростанцию. Но вот станция отказалась работать, и наладчик вернулся из Северной столицы в чукотскую деревню. Руководители коммунхоза решили «развести» Сашину фирму на гарантийный ремонт. Не получилось. Потому что поломки не было. Просто местные дизелисты забыли, как включается двигатель, и нажали не на ту кнопку. Так что возмещать транспортные расходы придется коммунхозу округа.

Ну и ничего страшного... Это ведь просто – выписать на недельку специалиста из Питера, если командировку оплатит Абрамович.

Став свидетелем многочисленных подобных историй, начинаешь понимать, почему дома в Анадыре возводят турки, а коттеджи в национальных селах собирают канадцы. Даже какой-нибудь многопьющий строитель из города Копейска сделает свою работу в сто раз быстрее и качественнее местного рабочего, потому что у него оплата не повременная, а сдельная, и билет домой, кроме работодателя, ему никто не купит. Вот он и будет вкалывать день и ночь, забыв обо всем на свете.

КИРИЛЛ И ТРЕЗВОСТЬ

«Бухта Провидения – ворота Арктики» – так написано на облупившемся брандмауэре заброшенной хрущевки. Бухта Провидения когда-то была мощным портом. Раньше здесь принимали десятки кораблей в день, теперь несколько судов в месяц. Самый рентабельный актив порта – маленький «Бурун», буксир времен Великой Отечественной войны, который заводит в порт сухогрузы. Затраты на содержание катера минимальны (зарплата рулевого и соляра). Так что на «Буруне» порт зарабатывает почти столько же, сколько на погрузочных работах. Все надежды связаны с возможным открытием Северного морского пути. Пока нет пути, нет и собственных денег, так как порт – градообразующее предприятие. В отсутствие активной навигации портовый люд зарабатывает «на стороне». Докеры заваривают окна и двери брошенных хрущевок железом, чтобы в домах не селились приблудные алкаши.

В прошлом году в немногочисленных жилых домах поставили новые пластиковые трубы. «Спасибо Абрамовичу, – говорит замглавы администрации Николай Балацкий, – что-то сдвинулось с места». Хотя на самом деле ничего и не сдвигалось, просто в домах стало тепло, перестали лопаться изношенные трубы и батареи. Большинство пятиэтажек в поселке зимовали без отопления, многие брошены. Хорошо, если здание полностью расселено, хуже всего, когда в жилом доме есть нежилые квартиры. В доме, где мы остановились, соседний с нашим подъезд пустовал. Поэтому хозяева квартиры-гостиницы постоянно держали включенным калорифер: иначе комнаты промерзнут и отсыреют.

Губернатора в Провидении любят все. Оно и понятно. Во времена бывшего начальника Чукотки Назарова здесь зарплату выдавали хлебом и селедкой. Этими продуктами, как рассказывают, и рассчитывались друг с другом – все холодильники пахли селедкой. А пластиковые ведра из-под сельди и теперь в ходу: в них отстаивают воду для питья.

Теперь по всей Чукотке достаточно регулярно выплачиваются пенсии, детские пособия и зарплата бюджетникам. (К примеру, врач в поселковой больнице получает около 8 тыс. рублей.) С появлением у жителей хоть каких-то денег в Провидении обосновался и малый бизнес: это несколько продуктово-ширпотребных магазинов, бар и кафе. Самый большой магазин за странные башенки на крыше называют «Титьки», кафе никак не называют, а просто переспрашивают: «Там, где не пьют?».

В кафе действительно запрещено выпивать и курить. Можно есть, глядеть видео или по сторонам. В телевизоре показывают только документальные фильмы о природе, мультики и детские комедии. На стенах – огромный предвыборный плакат Абрамовича и цитаты из Евангелия в рамках. Бармен Кирилл – в прошлом наркоман, приехавший откуда-то из средней полосы России, а ныне, как и вся его семья, член какого-то заокеанского религиозного братства. Кафе – это семейный бизнес. Не очень понятно, за счет чего хозяева сводят концы с концами. Посетителей совсем немного. Может быть, помогают американские братья по вере? Кирилл относится к Абрамовичу очень уважительно. Оно и понятно. Губернатор не пьет и не курит. Значит, имеет реальный шанс стать одним из Кирилловых братьев.

Вообще, непьющий человек на Чукотке в диковинку. При этом наибольшая часть трезвых людей – это алкоголики в завязке. В Сирениках, например, таких людей двое: это глава поселковой администрации Владимир Веселов, которого до сих пор за глаза называют элтэпэшным прозвищем Хмурый, и старейший китобой Сергей Аркадьевич. Глава жалуется, что в новогодние праздники неделями приходится бегать от дизеля к котельной и обратно, чтобы поселок не замерз и не потух. Китобой не может по месяцу собрать пять-шесть трезвых экипажей «моторок» для охоты на кита. Так и живут.

ДЯДЯ СЕРЕЖА И ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ

В деревне Усть-Белая зарплату выдают на банковские карты. Ближайший банкомат – в Анадыре. Это в полутора часах лету на «вертушке». Отсутствие легкого доступа к наличным не мешает жителям потихоньку спиваться. Источники доходов у каждого свои: незаконные охота и рыбалка, правильный подход к бочкам с солярой... В разговорах жители и не думают жаловаться на губернатора: выдали карточки – значит, так надо. Наличные получают с оказией, когда кто-то летит в Анадырь. Хотя один прогрессивный и малопьющий человек в деревне признался мне, что боится доверять свою карту односельчанам: «Да не вернется зарплата, ведь водки накупят».

В Усть-Белой живет линейный электрик дядя Сережа. У него с Абрамовичем свои расклады. Дело в том, что Сергей изобрел новый источник энергии. «Все чертежи в голове. Меня дочка все время просит рассказать, а я не могу. Боюсь за дочку. Ведь если Роман, как его, Аркадьевич прознает, всей «Сибнефти» конец, – говорит мне по секрету изобретатель. – Я примерную идею нашей школьной учительнице рассказал, так она только ахнула. Ты – гений, говорит. А учительница наша не из этих, новых, в возрасте уже – соображает что к чему». Пока же основные детали устройства, похожие на бегунки от карниза, Сергей хранит в круглой пластиковой баночке с надписью «Зубной порошок «Детский». И это действительно серьезное укрытие.

ЛЮДИ И ИХ ОЖИДАНИЯ

У нашего фотографа Саши Сорина легкая небритость на щеках и характерная грусть во взоре – этим сходство с Абрамовичем исчерпывается. Но для местных жителей вполне достаточно. «Нет, я не Роман Аркадьевич и даже не брат я ему», – говорил Саша повсеместно. И жители Чукотки расстраивались, обманутые в своих ожиданиях.

Директор художественной галереи в Анадыре как-то в разговоре сказала: «В самое трудное для нас, «доабрамовичское», время...» Сказала как-то буднично, привычно. Получается, что один его срок на Чукотке для местных жителей уже стал эпохой. Мне неоднократно приходилось слышать от самых разных людей и в Анадыре, и в поселках одну и ту же историю. Будто бы Путин вызвал Абрамовича к себе и приказал ему остаться на второй срок. То, что его выберут, – это просто не обсуждается. В этом рассказе были разные слова, выражения, интонации. Но их связывало одно – какое-то детское ощущение надежды.

Большинство местных жителей, далеко не все, но большинство, – взрослые дети: выпивающие, поворовывающие, не слишком способные к какой-либо работе... Они сидят в своих поселках и терпеливо ждут чуда. Впрочем, это совершенно естественно в краю, где всегда плохая изменчивая погода, огромные сложно преодолимые расстояния и даже само время не значит ничего: утро и вечер не наступают, полгода день, полгода ночь.