Из серии "Мода", СПб, 2006
Что вы можете сказать о фотообразовании в Петербурге?
Я в фотографии недавно и могу рассказать о своем ученичестве — в 2000 году попала в «Балтийскую фотошколу» и на фотофакультет при Союзе журналистов. Про БФШ узнала от подружки, а про набор на ФФ прочитала объявление в газете. Так и оказалась сразу в двух местах. Мои крестные в фотографии — Ольга Корсунова, она руководила БФШ, и Сергей Максимишин — два года был моим куратором на ФФ.
Поступала я очень смешно: позвонила в БФШ, честно призналась, что с нуля. Ольга Корсунова сказала: «Принеси, что самой нравится». Принесла, что снимала: семью и что-то плюс-минус вокруг. Ольга изучила стопку фотографий, сказала, что это, конечно, не портфолио, а семейный альбом, но «походи, посмотри». На ФФ я принесла те же фотографии — других у меня не было, — меня приняли. Так получилось, что я смогла параллельно заниматься в обеих школах — мне редко так везло в жизни.
В БФШ не было расписания и учебного плана, скорее, клубная форма общения: если удавалось договориться с мэтром, то обзванивались школяры и организовывался мастер-класс: мастер показывал свои фотографии, как правило, винтажные авторские отпечатки, смотрел портфолио молодых фотографов, иногда комментировал некоторые работы. Так же, Ольга Корсунова организовывала выставки, в которых участвовали мастера и молодые фотографы — главной задачей БФШ было не обучение, а открытие новых имен и продвижение молодых авторов.
На фотофакультете учебная программа сформировалась давно, расписание годами практически не меняется, лекционные мастер-классы чередуются с зачетными практическими. Первое время каждую неделю кураторы менялись, потом от ротации решили отказаться, и сейчас пять кураторов ведут занятия каждый в своей группе — так эффективнее можно наблюдать за ростом каждого из студентов и продвигать лучших; ты видишь, как человек работает, знаешь, в чем его сильные стороны, и что его интересует.
Фотофакультет — сложившаяся, более чем за полвека, школа репортажа со своими особенностями, аудиторией, четко очерченной практической программой. Теоретического курса нет: в течение часа рассказывают о химическом процессе в темной комнате или об экспозиции — вот и вся теория. Обучение основано на встречах с действующими
фотографами, с классиками фоторепортажа, питерскими и не только. Но главное — это разбор полетов, на практических занятиях предлагается ответить фотографиями на обозначенную темой задачу. Система зачетная, есть довольно жесткие ограничения: нельзя приносить съемку с вспышкой, постановку, карточки из своего архива. За систематические прогулы и незачеты могут отчислить. В год моего поступления был рекордный набор для истории ФФ и с тех пор интерес к ФФ стабильно растет. Для меня лично стал открытием тот факт, что люди разного уровня подготовки визуально формулируют и решают одну и ту же задачу разными способами. Удивительно, как хитро в голове у человека может все складываться — до этих практических занятий даже не было мысли о том, что возможно такое разнообразие подходов.
Я до 2002 года работала школьным психологом. И эти одновременные потоки — психологию и фотографию, осознавала во взаимосвязи. В школе, где работала психологом, много фотографировала. В свое оправдание могу сказать, что люди, фотографируясь, легче отвечают на вопросы и раскрываются больше, чем на традиционной консультации. А на ФФ наблюдала за людьми, и пару раз происходили дикие, на мой взгляд, истории: как-то на зачет принесли карточки, настолько однообразные по решению, что для меня было очевидно, что прошла какая-то агрессивная, жесткая реклама и люди просто отражают последствия, считая, что это их креативное решение. Когда на задание «автопортрет с любимым мужчиной или любимой женщиной» больше половины из 120 человек принесли по-разному технически осуществленные варианты женской и мужской обуви — причина, на мой взгляд, была та же.
Я бы советовала социологам и психологам включать фотокурсы в свои программы, используя камеру как инструмент, потому что многие решения многих проблем сами всплывают — люди сами их визуализируют. И получается гораздо объективнее, чем попытки объяснить словами. С точки зрения фотографии может быть сомнительный результат, но с точки зрения психолого-социологического исследования — очень интересно.
Постоянного куратора в «Балтийской фотошколе» не было — были приглашенные люди. Приедет, например, в город Дашевский с папкой фотографий — их можно было потрогать. Ты держишь в руках фотографию как уникальную вещь, со своей неповторимой эстетической, энергетической, историко-культурной сущностью. Это не файл, не изображение на мониторе. Осязание фотографического отпечатка — фантастический опыт, через который не переступить. Я до сих пор не верю в фотографию, пока не увижу ее напечатанной. И если Чежин, Михалевкин, Китаев, Мохорев объясняют, почему на одной карточке они поставят свою подпись, а на другой нет — это хорошая внятная школа.
Встречи с мастерами, знакомство с серебряными принтами — очень хотелось иметь с этим дело подольше, войти в ремесло.
Тогда возникали авторские курсы, где можно было попасть на практические мастер-классы серебряных фотографов. Сначала в Государственном Центре Фотографии, ГЦФ. Там происходила встреча с автором, знакомство с его работами, мастер-классы и самостоятельная работа в темной комнате, разбор полетов по особенностям авторской техники. Потом у Ольги Корсуновой появилась идея интенсивного курса с авторскими мастерскими, она уже третий год проводит международные летние школы. Мне интересно присутствовать и, по возможности, участвовать в подобных проектах.
Что вам практически дала встреча с фотофакультетом? Широту и смелость взгляда? Журналистский подход?
Фотография вытеснила все прочие занятия и стала профессией. С камерой появилась возможность проникать в интересные ситуации, прежде недоступные. Но необратимые последствия ФФ и БФШ во мне неразделимы, потому что активно формировали взгляды, вкусы, пристрастия. И то, что я начала курировать выставки, так же произошло по «вине» Корсуновой и Максимишина. Ольга пришла на выпускную выставку ФФ и отметила отдельные фотографии, признавшись, что от выставки репортеров не ждала большего. Сергей Максимишин сказал, что на ФФ есть интересные выставочные серии, надо только правильно сформировать экспозицию. Ольга поймала его на слове. Но ММ активный востребованный фотожурналист, почти полгода он был в разъездах и перепоручил это дело мне. Так я стала и куратором. Сделала с Ольгой серию персональных выставок авторов, снимающих документальную фотографию — проект «Новейшие истории», сборную выставку современной жанровой фотографии — «Решающее мгновение», и несколько самостоятельных проектов.
А как функционирует школа Сергея Максимишина?
Школы Сергея Максимишина, как образовательного учреждения, насколько мне известно, пока не существует. Скорее, можно говорить об авторских курсах, которые он ведет на разных площадках: выездных, экспресс, стационарных, долгосрочных, разных. Например, минувшим летом он курировал работу группы репортеров на летнем семинаре «Фотография в журнале» у Ольги Корсуновой в ФотоДепартаменте, вел семинар в Москве. Весной вывозил группу в Непал, осенью планирует выезд в Армению. Это интенсивное, активное погружение в профессию, реконструкция задания от редакции или работы фрилансера. Перед слушателями курса ставится задача найти свою тему, но если кто-то сам не может определиться — можно выбрать задание из предложенных ММ. Дальше человек идет в поле и снимает. Отснятый материал редактируется куратором, и фотограф опять убегает на съемку. На выходе — представление о том, как снимаются журналистские истории для различных СМИ, отснятый и отредактированный материал, сложенный в законченные визуальные высказывания: истории, серии. В результатах подобных семинаров проявляют заинтересованность некоторые СМИ — это партнерство раскрывает новые возможности и для молодых журналистов и для изданий.
Авторский курс подразумевает навязывание точки зрения «автора» ученикам. Ученик либо позволяет навязывать, либо обтачивает свою точку зрения в споре с мастером. Максимишин, когда разбирает работы своих учеников, давит на них?
Думаю, что ученики первого набора ФФ (2000-2002 годов) получили этого давления вдоволь. К следующему потоку ММ стал больше присматриваться, выделяя индивидуальные визуальные языки студентов. Но в каждом выпуске возникали яркие имена, независимо от степени «давления»: Саша Деменкова из первого выпуска ММ (2002), Света Юферова — из второго выпуска (2004), Аня Майсюк — из третьего (2006). В нынешнем, четвертом, тоже есть яркие ребята, может их пока рано «светить» — они закончили первый курс, но многие уже работают на СМИ. С тех пор как закончила ФФ, я неоднократно проводила разбор полетов в группе у ММ, когда он был в разъездах, а зимой 2007 года Павел Михайлович Маркин, декан ФФ, предложил мне вести свою группу. Если говорить об эффективности курсов, то многое зависит от степени «инфицированности фотографией». Занявшись преподаванием, стала понимать, что для многих преподавателей и студентов это не работа или учеба в профессиональном смысле — многие, занимаясь фотографией, вовсе не планируют работать журналистами, для многих курсы не профобразование, а клуб по интересам, для общего развития, люди платят деньги и хотят, не напрягаясь, получать свой фан. Хотя, разные люди приходят: бизнесмены, домохозяйки, студенты, фотографы-любители и даже работающие на СМИ профессионалы. Видимо, решают, что им это нужно, или их привлекает атмосфера, или их приводят знакомые. Я помню, как мне это стало нужно, и как я отчетливо поняла, что хочу заниматься именно фотографией. Мотивация у всех разная, но большинству интересно что-то вроде клуба, еженедельного специфического времяпрепровождения. Конечно, хотелось бы более рабочей обстановки. Очень интересно наблюдать за ростом, за тем, как люди заводятся и будто говорить научаются, впрягаются и начинают работать по-честному.
Надя Городецкая приехала из Новосибирска учиться у Сергея Максимишина. Вместо заданных зачетных тем, она снимала свои, но на каждое практическое занятие приносила полноценную серию. Или Виалетта Альховка — всю зиму снимала моржей для зачета, моржи не давались, в конце концов, сделала карточку, которую не стыдно было показать куратору. Такие карточки, в которые фотограф вкладывается по-честному, и составляют основу для хорошего портфолио. Не снятое вы не покажете. Лучшее из снятого становится вашей визитной карточкой, дает представление о вас.
На ФФ мне, так же, нравится многообразие тем и то, что необходимо принести материал по каждой из них, возможно, фотограф больше никогда в жизни не обратится к этой теме, но возникни такая необходимость — у него уже будет свой опыт и представление о возможных особенностях съемки сюжета. Бывает, тема близкая — снимаешь с удовольствием, или наоборот: на некоторых съемках приходится преодолевать себя, и тут важна мотивация, важно для чего ты снимаешь: «только ради зачета» или ради чего-то еще, и, конечно, многое зависит от преподавателя. Именно он может понять, что значит для человека задание, что его в принципе побуждает идти и снимать. А еще, мне кажется, что никак не обойтись без влюбленности: в фотографию, в преподавателя, без этого никак. Только харизматичный преподаватель способен перекрывать своей волей весь этот разброд. Студенты, они же пришли учиться не потому, что ничего не умеют — им нужно дать прививку уверенности, чтобы с каждой съемки они гарантированно могли принести нестыдные карточки.
У каждого фотографа своя технология съемки и отбора карточек: Максимишин снимает истории, погружаясь в тему, Каптилкин — во время редакционного задания снимает, помимо прочего, закулисье, после складывает из разрозненных съемок серии из «карточек-гвоздей». Бывает, фотограф знает заранее, что он хочет снимать и как это будет. Думаю, хорошо, когда видишь ситуацию немного сверху. Приходишь в театр и понимаешь, что театр без вешалки невозможен, дальше — сцена, балетные тапочки — такие моменты обязательно надо отразить, но это декорации, и нужно быть готовым к тому, что бы увидеть в них какую-то жизнь и успеть снять ее. Я сама, когда попадаю куда-нибудь, кружусь в таком эмоциональном и информационном потоке, что мне очень, бывает, трудно вернуться к первоначальной задумке. Но мне дороже «подаренные» карточки, а не те, что я заранее напридумывала; иногда их успеваешь снять, а иногда лишь заворожено наблюдаешь за происходящим. Я довольно много снимаю для разных социальных и волонтерских организаций, и, бывает, во время съемки происходит что-то такое, что снимать рука не поднимается, отношения выстраиваются на хрупком доверии, и я не могу им злоупотреблять, а бывают ситуации, когда проще получить прощение, чем разрешение.
Некоторые съемки на социальные темы отдаю заказчику, сама никому не показываю. И студентам тоже не показываю.
Как же вы тогда преподаете?
Для меня социальные темы — не вопрос творчества, мне странно показывать эти съемки кому-то еще, скорее, это волонтерство: когда у организаций, занимающихся решением социальных вопросов, возникает необходимость в фотографиях, меня зовут — я снимаю. Что-то из этих фотографий используется ими для публикаций в СМИ, или профильных, дружественных сайтах, что-то уходит в отчеты. В Петербурге, например, есть большая организация «Врачи-детям». Она занимается разными направлениями. В числе прочих, есть программа «Мама+», занимающаяся ВИЧ-позитивными мамами, решившимися воспитывать своих детей. Разумеется, их фотографии нельзя публиковать в России. Или Усть-Ижорский детский дом, возникший при инфекционной областной больнице около 9 лет назад. Туда стали попадать ВИЧ+ малыши, они наблюдаются у врачей, как диабетики, постоянно принимают стабилизирующие препараты. Когда становится очевидным, что ребенок не представляет угрозы для общества — его надо социализировать, необходимо выводить в люди, однако наше общество представляет угрозу для такого ребенка.
Например, один из малышей попал в этот детский дом из провинции, где он содержался до шести лет в боксе, т.е. его опекали очень доброжелательные взрослые, но когда он попал к детям, для него все было шоком и стрессом: выход из комнаты, прогулка, занятия, простое общение со сверстниками — современный Маугли. В больнице хороший персонал, харизматичный главный врач, который возит детей встречаться с Алисой Френдлих, с митьками, знакомит их с другими взрослыми, от которых зависит изменение ситуации или большой кредит доверия, чтобы помочь обществу разглядеть большие проблемы маленьких детей. Самые первые уже учатся в обычной начальной школе. Опять же, фотографии этих детей — для внутреннего пользования, их нельзя публиковать в наших СМИ. И я их никому не показываю.
Что вы считаете в своем преподавании самым главным?
Я не преподаю, я делюсь тем, что знаю: чему меня научили, и до чего сама додумалась. Мне кажется, можно расти, постоянно сравнивая себя с идеалом, гуру, а можно сравнивать свой сегодняшний результат со своим же, вчерашним, и делать выводы. Я не знаю, что продуктивнее.
