Черкашины – творцы иллюзий, играющие с сущностями, почтение к которым заставляет тех, кто не знаком с творчеством Черкашиных, трепетать при одном назывании: империя, власть, история.

В конце 1990-х годов в России случился прорыв в представлениях о фотографии и изобразительном искусстве: плоскостная модель их взаимоотношений, выстроенная на механическом соединении стык в стык двух типов визуального, превратилась в многомерную объемную конструкцию, представляющую искусство в пространстве зрительной культуры ХХ века (сформированной фотографией), а фотографию в контексте изобразительного искусства как одну из технологий художественного изображения, как специфический документальный способ отражения реальности. Соразмерности экстравертности и интравертности обоих типов визуального относительно самое себя и своей противоположности сродни компьютерной среде мгновенно трансформирующихся иллюзий.

Размышляя о творчестве Черкашиных, и пытаясь определить, что это: современное искусство или фотография; в какой мере сохранена чистота фотографии, где художник отступает, погашает свое «я» перед лицом самопроявляющейся реальности; или это концептуальная инсталляция, где субъективное начало авторов – единственная аксиологическая величина, - эти поиски заводят в ловушку мистификации. Инсталлирование новых пространств, полных культурных смыслов, хранящих традицию русского авангарда, где каждый элемент – символ новой, отличной от реальной, жизни, оказывается одновременно средой фотографии, воздействующей иллюзией абсолютной достоверности, сходством с самой жизнью и возможностью открытия в этой жизни все новых глубин.

С этого дня живопись умерла! – знаменитый диагноз начала фотографической эпохи – стал началом величайшей иллюзии конца искусства и нарастания артистизма, субъективности во всех областях «документального» изображения в фотографии. …Живопись умерла!… да здравствует искусство! – попадая в пространство черкашинских игр, оказываешься погруженным в фотографическое пространство, полное света, растворяющего границы планов и еще более усиливающего ощущение пространственности изображения. Фотография как сказочная стена, пройдя сквозь которую герой (зритель) проходит инициацию, приобретает новое знание, удесятеряющее его силы. Степень «продвинутости» зрителя - ученика волшебника - уводит его к постижению философской рефлексии на темы истории либо оставляет в состоянии непосредственной игры с шелестом газет и развенчанных политических мифов – любимых игрушек в детском саду для взрослых.

Черкашины используют фотографию как создание глубинного пространства-прорыва на плоскостях коробки выставочной замкнутости. Прорывы декорированы мятой газетой и обрывками фотографий – теми знаками театральной буффонады, которые линзой творимых искусством иллюзий превращаются в камень и бетон новых реалий. Зритель Черкашиных в зависимости от степени искушенности, порадуется уничтожению фотографии, превратившейся в лоскут, или увидит новое здание, выстроенное из исходного материала фотографий и газет.

Фотография классической технологии – серебряное зеркало на непрочной бумаге; подсознательное влечение к фотографии как источнику зрительной правды – удочка, на которую ловится зритель, попадающий в фотоинсталляцию Черкашиных – где действуют законы, отменяющие законные в реальном мире комплексы почитания власти и соединения идеологии и ее воплощения в искусстве.

В начале 1990-х после распада величайшей империи ХХ века, нон-конформистское искусство в пост-советском пространстве, как Ахиллес, оказалось обессиленным потерей имперской идеи – предмета сопротивления. Художники, оказавшиеся в период горбачевской перестройки на авансцене, после предыдущих долгих лет пребывания за кулисами, превратились в музейные экспонаты, награждаемые международными выставками за прошлые заслуги в деле сопротивления официальному искусству соцреализма. Лишь несколько имен оказались востребованными новой эпохой, имен тех, для кого имперская идея не являлась стимулятором энергии сопротивления, но объектом для творчества. Среди художников отстраненных от идеи Империи – Черкашины, чье творчество на протяжении десятилетия – игра с этой идеей.

В 1991 Черкашины справили поминки по Эпохе (империи), осознав ее бессмертие: на протяжении всех человеческих цивилизаций основа культур, оставивших монументальное мемориальное наследие, - идея поклонения власти (независимо от ее источника, которым были «великие пары» Отца и Сына, Ра и фараона, Юпитера и императора или - диктатора и народа в ХХ веке).

Художники, как дети, смешивают самые страшные символы прошлого, замирая в священном ужасе перед их красотами; и, как старики, с мудростью, доступной в наше время немногим, иронизируют над своим отношением к тем сущностям, которые стали предметом их искусства, были содержанием реального мира и остаются опытом их собственной жизни, ибо вполне понимают фатальность присутствия имперской идеи в культуре ХХ века. Мишура карнавала-однодневки, газеты и жатая бумага, обозначили кратковременность периода в истории, когда возможна свободная рефлексия на тему идеологии. Что перед лицом истории десятилетие работы Черкашиных с мифами и утопиями, десятилетие, когда двое нашептывают дремлющей публике сказки и сны о прошлом, гулко раздающиеся под сводами «большого стиля»?

Валерий, начинавший как живописец и рисовальщик в 1970-х, работал с акварелью и маслом, используя их как инструмент для воспроизведения видений пространств. Первую концептуальную серию фотографий «Неделя пострижения» сделал дома, в Харькове, в 1972. С начала 1980-х, пройдя через квартирные выставки пластического искусства, общается с концептуалистами Кабаковым, Бобом Михайловым; с последним работает вместе в 1982-м, результат их деятельности – фотосерия «Крымский снобизм». Первые фотографии были выставлены Черкашиным в 1983 году. Встреча с Натальей приводит к созданию творческого тандема Валерий и Наташа Черкашины с 1989 года. В этот период для художников не имеет значения, с какими фотографиями - своими или чужими - работать, важнее то, как фотоизображение может быть подвергнуто трансформации с помощью ретуши, отбеливания, подкраски. Введение цвета и графических конструкций в ткань фотографии производится ими с помощью старых фотографических технологий. В 1991 в произведения, приобретшие форму полиптихов, вводятся «мятые фоны» и скульптурные формы из газет. Арсенал средств и инструментарий художников изменяются до сих пор, но их изменчивость находится в связи с изменением ощущения времени авторами. "Соцреализм был правдивым искусством, потому что художники не могли не выражать чувство своего времени именно в такой форме. В нашем творчестве начала 1990-х были черно-красные работы, это было прощание с уходящей Эпохой (коммунизма), потом начался период прозрачный, таинственный - Миражей Империй". Художники в середине 1990-х напоминают медиумов, передающих публике не только ощущение неустойчивости жизненных координат и ценностей - именно в это время появляются проекты «Империи – Атлантиды» (Германия, Берлин, Бассейн Олимпия) и "Путешествие как искусство" (перформанс во время поездки по США в 1994, выставка - Россия, Москва, галерея Рама Арт),- но и ощущение призрачности грандиозных идей, главной из которых была и остается идея империи. Первой в исследованиях Черкашиных стала империя СССР, вслед за ней Германия, США, Япония. Так возник проект «4 Империи Новой истории». Теперь художники постепенно прокладывают путь в глубь веков, следуя к истокам идеи грандиозного государства. Логической остановкой в этом путешествии стала страна Колумба, Испания – одна из величайших империй всех времен и народов.

Инструментарий современного художника, в который включены и фотография, и видео, цифровые технологии, искусство инсталляции, перформанса, дополнен у Черкашиных искусством путешествия и светского общения; все это создает целостный образ творцов, широко известных своими работами с фотографией, но свободных и разнообразных в проявлениях своего артистического потенциала.