Является ли фотография искусством? Этот вопрос актуален, пожалуй, только для критиков и специалистов по теории искусства. На него можно ответить по-разному, потому что фотография может отличаться одна от другой так же, как роман «Мертвые души» от записки «Борщ в холодильнике». И то и другое — текст. Один — литература, другой — … Ну, под определенным углом тоже может рассматриваться как художественное явление. Например, если записку написал Гоголь.

Так же и в фотографии — имя автора и контекст показа произведения играют важнейшую роль.

Является ли фотография искусством? — вопрос такой же риторический, как и «Париж – реальный город или миф?» Замыкание вопроса на самом себе происходит, когда проходишь между тяжелыми лапами Эйфелевой башни, не видя ее целиком, и к тебе со всех сторон бросаются темнокожие парни, энергично позвякивая теми же эйфелевыми башенками, нанизанными на обруч. Можно выбрать розовую и со стразиками. Где-нибудь на ножке будет горделиво отштамповано «Made in China».

Но если уж в реальность мира поверить в этом городе так сложно, то что же делать с фотографией?

Париж, как ни крути, столица фотографии, ведь она именно здесь была изобретена и наиболее бурно развивалась. То есть — этот город по-прежнему задает моду. Придумывает ее. Искусственно прививает, как панацею от всех болезней. Нигде больше не найдется такого сложного, конъюнктурного фото-рынка со своим кодексом отношений. Поэтому вопрос «является ли фотография искусством» не актуален. Особенно здесь.

Именно здесь, в огромном Гран-пале, дворце, похожим на гигантский овальный дирижабль, проходит самая крупная и престижная фотографическая ярмарка. Реальность это или вымысел? Мне хотелось ущипнуть себя. Где я?

Чтобы написать о виденном, достаточно вспомнить стишок «Где ты была сегодня, киска?»

Здесь фотография является не столько предметом искусства (способным вызывать мысли и чувства, вдохновлять и просветлять), сколько предметом торговли, но торговли самого высокого пошиба. Они висят на стендах, освещенные лампами, или помещены в лайт-боксы, как драгоценные шедевры. Весь интерес этих игр в том, что фотография преподносится как модный объект коллекционирования, сейчас, пожалуй, переплюнувший живопись и скульптуру. Коллекционирование — это своего рода вложение денег. Завтра этот отпечаток может многократно подняться в цене. Особенно если автор завоюет какой-нибудь престижный приз, или, к примеру, умрет. Законы формирования цен, так же как и ограничения тиража, в фотографии довольно условны. Они зависят от известности автора и уникальности снимков. 

Современная файн-арт фотография всеми возможными и невозможными средствами стремится стать уникальной, чтобы отделить себя от потока цифровых картинок, наводняющих интернет. Это можно сравнить с грибами-поганками, которые только затрудняют поиск «белых». Поэтому, чтобы как-то обозначить свою принадлежность к искусству, фотографам уже недостаточно просто снимать окружающий мир, как это делали Роберт Франк, Роджер Баллен и Андерс Петерсон, фотографы доцифрового поколения, тоже представленные на ярмарке. Современным фотографам приходится вышивать на фотографиях, вырезать головы футболистов, упаковывать изображения Элвиса Пресли в прозрачный плексиглас, или, на худой конец, сшивать шесть одинаковых отпечатков, как сделал Энди Уорхолл с изображением ребенка в коляске. Вообще, все, что касается последнего, уже автоматически входит в пантеон Современного искусства, просто благодаря имени-бренду.

Однако с «искусством» — главное не переборщить. Фотографии ни в коем случае не стоит подражать живописи. Печать на холсте, раскрашивание поверх фотографий, поэтические надписи и вообще любой фотошоп на территории дорогих галерей считаются дурным вкусом. Из моды постепенно выходит скучный средний формат с человечком в центре. Подобная эстетика, слава богу, перестала будоражить фантазию авторов идеей каталогизировать все на свете.

Лучше всего — попробовать занять свою нишу по принципу «чем страннее — тем непохожее». Как Питер Ноэль Уиткин, создающий композиции из трупов, уродов и человеческих частей.

По-прежнему в цене ч-б, ручная печать, зерно, документальная фотография и стрит, но только при условии, что изображение является чем-то уникальным и с содержательной стороны. Одна из галерей, например, выставляла прошлогоднюю победительницу World Press Photo Джоди Бибер. И еще был всеми любимый Мартин Парр. Сидел за столиком со своей галеристкой, и так ехидно улыбался, на фоне своих идиотских пирожных и пляжных дам.

Центром же всего Пари-фото на этот раз был Дэвид Линч — невероятно модный ныне чудаковатый дедушка со смешным хохолком. На всех постерах красовался его портрет, правда лицо было скрыто логотипом. Линч выбирал фотографии участников ярмарки и читал о них полуторачасовую лекцию. Это были фразы типа «Ну, мне нравится эта фотография, потому что это красивая фотка. И еще тут много телесного, знаете, такой материалистический детерменизм». — «Дэвид, а что изображено на этой фотографии?» — «Ну, знаете, такое ощущение саспенса. Да, вы видите, пустые окна. Я думаю, что это дом наркоманов, да».

Складывалось ощущение, что Линч над всеми просто издевался. Что сейчас он ехидно хихикнет и скажет: «Ну, а теперь давайте наконец поговорим о фотографии». Но когда это длилось уже полтора часа, я не выдержала и ушла. После Линча еще один круг по ярмарке прибавил сомнений: «А вдруг не только его лекция, но и все это — своеобразное издевательство, сказка о голом короле?»

Как всегда, на фоне дорогого и пафосного Пари-Фото, была еще целая орбита событий-спутников. Весь город пестрил афишами выставок — от классиков фотографии в многочисленных парижских музеях, до ярмарки No Found, где, кстати, открылась выставка нашей соотечественницы Марго Овчаренко, книжного рынка Off-print (где маленькие издатели и даже самоиздающиеся фотографы представляли самые необычные книжки и артист-буки), выставки молодых фотографов и даже престижного фотожурналистского приза от Marie Claire

А когда, после всех этих картинок вымышленной реальности, выходишь на улицу и снова видишь парней, звенящих эйфелевыми башенками, невольно задумываешься — так где же все-таки оно, искусство?..