В Москве прошел первый благотворительный аукцион российской фотографии при участии дома Sothеby’s в рамках проекта «Увидеть Париж… и жить», организованного фондом «Детские сердца».

23 сентября, 2010

Для меня не стало очевидным, кто кому больше помог в этом аукционе: российская фотография больным детям или больные дети российской фотографии. Так или иначе, но это событие осталось без должного внимания со стороны российской «фотоиндустрии», несмотря на то, что в последнее время ими много говорится о создании рынка российской фотографии, рождаются ассоциации галеристов, определяются правила торговли фотографией и выстраиваются отношения между продавцами и фотографами. Однако первый аукцион российской фотографии Sothеby’s организовали не они, а фонд «Детские сердца» и фонд «Эра» — мало имеющие отношение к фотографии вообще.

На аукционе было представлено 14 работ известных и не очень российских фотографов на одну общую тему — «Париж». В торгах участвовало 22 покупателя. Все работы были проданы на общую сумму (по предварительным подсчетам) 1 миллион 41 тысяча 400 рублей. По моим наблюдениям кому-то из покупателей досталось несколько работ, а кому-то ни одной. Но на их лицах я не заметил нескрываемой радости от покупки, точно так же как не заметил разочарования у тех, кому ничего не досталось. Возможно, у меня сложилось просто ложное впечатление, что люди легко делающие покупки от 1000 до 4000 евро могут скрывать свои эмоции.

Началу аукциона сопутствовало: шампанское, коньяк и фрукты на подносах элегантных гарсонов. Участники торгов записывались и получали соответствующие таблички с номерами не по порядку регистрации в журнале, а с номерами, которые им казались более симпатичными или просто счастливыми. Приятная мелочь для тех, кто готов потратить больше.

Прежде чем приступить к торгам, Катя Бермант (Фонд «Детские сердца») представила гостям певицу фанцузского шансона Нина Дилон — «россиянку с французской душой», как «шансоньетка» сама сказала о себе и спела несколько французских песен, в том числе из Эдит Пиаф «про бедного Жака, которому не везло в любви». После чего Михаил Каменский (представитель дома Sothеby’s в Москве) напомнил участникам правила аукциона, из которых я запомнил только то, что каждый шаг на повышение составляет примерно 10 процентов от начальной цены лота. Первым лотом была работа Григория Ярошенко «Эйфелева башня», ручная бромосеребряная печать, тираж 3/12, размер 280×410 мм с начальной стоимостью в 500 Евро. Она была очень быстро приобретена блондинкой в черном под номером 17 всего за 650 Евро.

Виктор Ахломов, рядом с которым я сидел, опустил глаза и стал что-то записывать в блокнот, когда Михаил Каменский представил его работу за авторством «классика советского фотоискусства»: «Виктор Ахломов, — сказал Каменский, — Сегодня подошел ко мне и напомнил, что он даже меня снимал, когда мне было примерно 7 лет." Я посмотрел в блокнот Ахломова, он пытался в нем что-то рисовать, немного волнуясь. «Было бы удивительно, — подумал я, — если бы Ахломов уже тогда попросил автограф (он коллекционирует автографы) у будущего представителя дома Sothеby’s «. Работа Ахломова «Париж начала 1990-х годов», авторская ручная бромосеребряная печать, размер 260×309 мм, тираж не указан, с начальной ценой в 800 Евро стала первым интересным лотом, за который была борьба у покупателей. Девять раз было повышение цены в 100 Евро, и фотография была продана за 1700 Евро женщине с номером 3.

Я оставил в покое Виктора Ахломова и подошел поближе к женщине с номером 3. Она была с сыном лет десяти, который также просматривал проспект с фотографиями-ценами и, очевидно, давал советы или рекомендации. Мне показалось интересным и важным, что за покупками мама пришла вместе со своим ребенком — может быть, потому, что в конце концов речь шла не только или не столько об аукционе российской фотографии, но и о помощи больным детям.

Лот с работой Андрея Гордасевича «Париж. 2006», ручная бромосеребряная печать, тираж 2/5 390×580 мм был с самой минимальной начальной ценой в 400 Евро. Мне это показалось странным не только потому, что это одно из самых таинственных мест в Париже — площадь Нотр Дам, но еще и потому, что моя жена, когда я впервые показал ей Нотр Дам де Пари, почему-то стала плакать и в скором времени бросила меня.

Торги за этот лот были самыми продолжительными — 13 повышений, в итоге работа была продана седовласому джентельмену с номером 13 за 1100 Евро. Мне показался интересным и тот факт, что покупатель с номером 13 достаточно хорошо знаком с автором фотографии Андреем Гордасевичем и мог бы купить фотографию непосредственно у фотографа, что очевидно, значительно дешевле. «Конечно, — сказал мне Андрей, — он ходил почти на все мои выставки и уже покупал мои фотографии…»

Толька еще одна фотография прошла 13 шагов на повышение — работа Георгия Пинхасова «Метро Аббасс. Париж. 2001». Элпринт. Размер 500×750. Поскольку элпринт, то, видимо, по этим причинам тираж не указан, однако, работа продавалась активно. Что являлось тому причиной — имя автора или художественные достоинства фотографии — я не берусь судить. Так или иначе, но фотография стала самой дорогой на аукционе — 3900 Евро с начальной ценой в 1000 Евро.

Самой большой стартовой ценой аукциона была работа Владимира Клавихо «Ева не спит. Париж. 2003». Размер 370×280. Техника эгломизе — не знаю, что это значит, но выглядит как черно-белая фотография, далекая от технического совершенства и рукодельно обработанная «сусальным золотом» по деревянной рамке и изображению — «смотрится как подлинное произведение искусства», — уже дома я прочитал в интернете. Стартовая цена 6000 Евро. Не нашлось ни одного покупателя, и работа была снята с торгов. Но в конце аукциона с согласия автора, как сообщил Михаил Каменский, работа была выставлена вторично, но уже со стартовой ценой в 3500 Евро и была куплена без торга женщиной лет пятидесяти под номером 9, в черном платье и с белым жемчугом. Мне показалось, что она была чем-то расстроена.

Самыми активными участниками торгов были молодые женщины с номерами 3, 32, 17, 18, 15, и было очевидным, что они все знакомы друг с другом. Когда блондинка под номером 17 «билась» за одну из фотографий, постоянно повышая цену, то другая блондинка под номером 32 сказала ей: «Что ты делаешь? — зачем тебе эта фотография?» На что девушка с номером 17 достойно ответила: «Да ладно тебе, детям помогаем!» Некоторую иронию в процесс аукциона внес и ведущий торгов Михаил Каменский, однажды заметив одной из молодых женщин: «Посмотрите, какая фотография — почти такой же вид, как из окна вашей парижской квартиры».

После окончания торгов аукциона я подошел к этим девушкам. Они по-прежнему сидели все вместе и о чем-то проникновенно беседовали: «Вы здесь, чтобы помочь детям или чтобы купить фотографии?» — спросил я у всех сразу. «И то, и другое. Поможем детям и повесим фотографии, которые нам понравились, у себя дома…» — почти хором ответили они. Тогда я спросил: «А у вас есть дети?» Дети оказались у всех. Я даже подумал: «Отличные девушки, у нас теперь не только больше женщин, занимающихся фотографией, чем мужчин, но, видимо, женщин, покупающих фотографию на аукционе, также на порядок больше».

В действительности же меня интересовал вопрос: «Чем были больше мотивированы покупатели аукциона Sothеby’s — российской фотографией или помощью больным детям?» Мне казалось это важным потому, что исходя из этого можно судить не только о гуманизации нашего общества, но и о существовании или отсутствии рынка фотографии в России. В отличие от большинства известных фотографических галерей в Москве, которые не только скрывают своих покупателей, если они, конечно, есть, но и скрывают количество проданных работ, аукцион Sothеby’s был предельно открытым и прозрачным. Мне также показалось странным, что на первом фотографическом аукционе, пусть благотворительном, практически не было всех «блестящих» представителей «фотоиндустрии», галеристов, коллекционеров… Я не заметил даже журналистов, кроме корреспондента важного журнала «Форбс». То, что «фотоиндустрия» не помогает больным детям, а старается помочь фотографам, я могу понять, но мне трудно понять, почему ее не интересуют реальные покупатели фотографии и открытые аукционы.

Последний раз я встретил Евгения Березнера (искусствовед, куратор выставок, коллекционер-то есть один из представителей этой «фотоиндустрии») в Таганском суде Москвы, где он в течение нескольких часов просто стоял под палящим солнцем в 30-ти градусную жару только для того, «чтобы поддержать свободу художников», на которых подали в суд «религиозные фанатики». Кстати, там тоже было не очень много представителей современного искусства, если к таковым не причислять российских журналистов. Признаться, я был очень рад, когда увидел Березнера на аукционе Sothеby’s: «Я скажу Вам, Олег, не просто откровенно, а прямолинейно: здесь продавалось две с половиной фотографии! Но я хочу поздравить нас всех, это действительно фотографическое событие, фотографии могут продаваться открыто и для всех…»

Андрея Гордасевича и его фотографии я видел в «Русской Leica», поэтому мне тоже было интересно знать мнение фотографа, чья стартовая цена на аукционе была самой скромной: «Так или иначе на аукционе было две мотивации — продать-купить, чтобы помочь; и купить хорошую фотографию, чтобы повесить на стену, купить в коллекцию… Всегда присутствует грань между помощью и коммерцией, важно развивать эту грань и традиции… Для меня этот аукцион показатель того, что люди стали покупать „честную фотографию“… честную в том смысле, что без фальсификации — прежде всего без технической фальсификации… На самом деле, мы живем во времена, когда практически уже нет границ между арт и документальной фотографией, а есть границы между „фотографией вообще“ и фотографией фальсифицированной…»

Больше всех, мне показалось, успехом аукциона был доволен куратор выставки «Увидеть Париж…и жить» Александр Тягны-Рядно (фотограф): «Поздравляю!, — эмоционально сказал он мне, — Это первый аукцион фотографии!… Многие аукционы начинались с благотворительности! Мы сделали первый шаг, будет и второй… я уверен. Если есть причина делать фотографии, то должно быть и следствие — купить их».

Михаил Каменский, официально — генеральный директор Sotheby’s в СНГ, был предельно откровенен, но сдержан с ответом на мой вопрос: «Я здесь только для того, чтобы помочь детям… Я бы мог торговать хоть спичками на аукционе, если это помогло бы больным детям…. Конечно, аукционы фотографии существуют в том числе и у нас, но как правило, они успешны в тех странах и городах, где есть определенные традиции в фотографии, рынок и правила «купли-продажи».

Я шел к метро, возвращаясь домой, по одной из самых богатых улиц Москвы, блестящей огнями и рекламой — по Новому Арбату. Но я думал о том, какое же огромное количество новых домов строят только в одном этом мегаполисе, но главное, какое огромное количество стен возводится каждый день, на которые можно повесить фотографии. Миллионы фотографий. Но почему-то никто и никуда их не вешает. Может быть и вешают, но не покупают, чтобы повесить, потому что фотография у нас не является той ценностью, которой может быть присвоен денежный эквивалент. Удивительный город, в котором, говорят, есть Дом Фотографии, есть несколько сот школ фотографии, есть галереи и есть как будто бы великие традиции, которые никто не может сформулировать… Так или иначе, но фотография могла бы помогать всем людям, а не только больным детям, а все люди могли бы помогать развитию отечественной фотографии в том числе.

Фотография — это же не «мертвая живопись» шишкиных, которых так обожают наши «новые русские», фотография — это «живое искусство», которое доступно миллионам, большинству владельцев этих самых новых домов, стен, галерей, музеев и выставок. Но что-то не работает в этой логике или работает не так, потому что человек, как бедный, так и богатый, не слышит: «Помоги людям…и живи спокойно», а слышит все одно: «Заплати налоги и спи спокойно»., и не так важно, в конце концов, идет ли речь о фотографии, искусстве, культуре или прямой помощи людям, поскольку все это и призвано сделать нашу жизнь лучше, честнее и человечнее.

Все средства, вырученные от проведения аукциона, будут переданы на лечение детей, страдающих пороком сердца.

Олег Климов, фотограф, проект www. Liberty. SU (Documentary Photography Network)